Бо замолчал и тяжело оперся о стол.
Уитни смотрела на него широко открытыми глазами. Теперь они были просто огромными.
— Да принесут нам, в конце концов, профитроли?! — весело закричал вдруг Бо. — И это хваленый французский сервис!
— Сию секунду, месье, — подлетел метрдотель. — Вы были так увлечены беседой, что мы посчитали невозможным и бестактным прерывать…
— Все, беседы закончены! Я хочу есть! — засмеялся Бо.
— Тебе весело? — удивленно спросила Уитни.
— Да, мне весело! Мне легко, свободно и весело — я выпутался из лжи.
— А что делать мне?
— Решай это сама. Три вещи человек делает всегда в одиночку — рождается, умирает и выбирает.
— Еще молится, — добавила Уитни.
Последние тайны Америки
Билет был взят, багаж собран, оставалось ждать завтрашнего дня.
Джон не назначал на этот день никаких дел. Он установил для себя заранее, что в этот день попытается вспомнить еще раз все, что он оставляет в Америке. Будет просто сидеть в кабинете, смотреть в окно и думать. А подумать ему есть о чем. Он переворачивает страницу жизни, он прикасается к чистому листу… Нет, он не собирается оборвать сюжет и начать новый. Просто входят новые герои, появляются новые города, а значит, и новые сюжеты.
Что-то Джон обязательно оставит здесь. Оставит дорогое и близкое, чтобы потом вернуться. Но оставит и дурное, недоброе, чтобы забыть навсегда.
Так он переворачивал страницу, когда бежал по ночному полю к станции. За это время он повзрослел, стал немного умнее, стал немного добрее, но не стал спокойнее, терпеливее.
Джон вспомнил поезд. Старика, с которым ехал. Теперь тот сможет купить себе целый вагон или весь состав. Вспомнил, как они голодали и испытывали жажду. Кажется, что это было так давно.
Вспомнил ту страшную ночь, когда они стали свидетелями суда Линча. Городок Толл и станция Шорт. Джон никогда не забудет эти названия.
«А потом я приехал сюда. Как неприятно поразили меня пригороды Нью-Йорка. А потом… Постой-ка, о чем я думал только что? Пригороды Нью-Йорка, склады… Нет, раньше. Как мы ехали… Да. Где-то там…»
Джон вдруг даже привстал с кресла. Он вдруг отчетливо вспомнил, где он видел молодого Янга.
— Нет, это ерунда, — сказал он вслух и снова сел. — Этого не может быть…
Действительно, это не поддавалось никакой логике. Но Джон не мог сам себя переубедить — заправлял на суде Линча не кто иной, как Янг. Это в его руках блестела кривая сабля.
«Боже мой! Да ведь это он рубил головы! — только сейчас догадался Джон. — Я ничего не понимаю».
От волнения Джон снова вскочил и заметался по комнате. Нет-нет, он мог, конечно, ошибиться. Все-таки это было далеко. Ночь. Горящий крест… Да и что делать холеному сынку конгрессмена в этой глуши?
Но Джон не мог переубедить себя. Он точно знал — головы двум женщинам отрубил Янг.
«Так, спокойно, спокойно… Надо все проверить. Где-то у меня была газета с его фотографией».
Джон бросился к шкафу с подшивками. Газета никуда не пропала. А что теперь?
А теперь срочно звонить старику.
— Алло! Джон, это я. Ты можешь приехать ко мне сейчас же?
— Конечно, хозяин, — ответил старик. — Буду через полчаса.
Пока старик ехал, Джон позвонил в редакцию Хьюго Рескину.
— Джон, старина, если ты мне сейчас скажешь, что решил вернуться в газету, я просто умру от счастья! — закричал тот радостно.
— Живи спокойно, — сказал Джон. — Мы же договорились — я буду твоим европейским корреспондентом.
— Да у нас и тут есть о чем писать!
— Вот поэтому я и звоню. Слушай, очень сложно узнать, что делал прошлым летом молодой Янг?
Редактор на какое-то время задумался.
— Вообще-то несложно. Только надо связаться с отделом светской хроники.
— Пожалуйста, Хьюго, узнай.
— Да я просто попрошу Райса, он посмотрит и позвонит тебе. Ладно?
— Договорились.
— Что-то интересное, Джон?
— Да.
— Ну так намекни.
— А не ты ли учил нас не давать непроверенную информацию?
— Я, — вздохнул редактор. — Но проверенная будет моей?
— Без сомнения.
Старик приехал ровно через полчаса.
— Но только ты мне не говори, что мы закрываем дело, а все деньги раздаем нищим, — сказал он, входя.