Иногда по вечерам, выходя в море, Оскар видел на пляже кучку молодежи. Там были Лидия, Роберт и Эдгар, иногда появлялась и стройная фигура Аниты; Оскар узнавал ее издали, и легкая боль сжимала сердце. После этого он не спал всю ночь; не находя покоя, греб от одного яруса к другому в ожидании утра. Но если, возвращаясь на заре к берегу, встречал Аниту, которая отдыхала на пляже после утреннего купанья, они снова разговаривали как друзья — пожалуй, еще сердечнее, чем друзья, — Оскар снова отвлекался от горьких и тревожных мыслей. И все же он не доверял сокровенным мечтам и каждое мгновение ждал внезапного пробуждения.
Знойный штиль затянулся. Южный ветер удерживался весь месяц. Небо было прозрачно-голубое, как на итальянских пейзажах, воды залива лежали подобно громадному зеркалу. Остановившиеся на полдороге парусники дрейфовали в открытом море с поникшими, обвисшими вокруг мачт парусами. Какая-то апатия охватила и природу и людей.
Это продолжительное затишье начало не на шутку тревожить поселковый люд. Местный союз рыбаков приобрел знамя, через неделю предполагалось отпраздновать его освящение большим банкетом, на который пригласили именитых лиц. Но до нового улова на банкет трудно было рассчитывать: многим не на что было приобрести входной билет, некоторым следовало обзавестись новыми костюмами, чтобы не ударить лицом в грязь перед рижскими господами. Но ветра не было, а день торжества приближался…
В одну из последних ночей Оскар с Кривым Янкой опять ночевали в море. Выставив яруса на угрей, они вспомнили, что забыли взять плицу[17]. Малая лодка сильно текла, слани уже покрылись водою. Ночь была еще впереди, поэтому они пристали к берегу и разошлись в разные стороны искать затерявшуюся плицу.
Пройдясь по берегу, Оскар ничего не нашел. Тогда он принялся искать возле опрокинутых лодок. Вдруг он услышал приглушенные голоса, доносившиеся из-за старого карбаса.
— Не думай, пожалуйста, что я хочу тебе внушить… — Оскар узнал бархатный баритон брата. — Мне незачем тебя обманывать. Если не веришь, спроси у любого человека, который меня знает.
— Это ты сейчас так говоришь, а вот наступит осень — и опять ты уедешь в Ригу, — ответил тихий голос Зенты.
— Тебе хорошо известно, что ехать мне необходимо, у меня впереди еще последний курс. Весной я сдам экзамены, а дипломная работа у меня уже начата… Зато тогда мы с тобой заживем!
Роберт привлек к себе девушку. Они целовались. Голова Зенты покоилась на плече друга, она задумчиво смотрела в темноту.
— Когда ты объявишь своим, что хочешь жениться? — спросила она робко, теребя оборку блузки.
— Этого им пока незачем знать, пусть потерпят зиму. Кончу университет, и тогда мы их удивим. Вот будет для них неожиданность! — Роберт тихо засмеялся.
Девушка была настроена не так весело.
— Для них это большая неприятность, — сказала она. — Они примут в семью кого угодно, только не меня. Особенно твоя сестра… Вот уж кто не обрадуется…
— Лидии до этого нет никакого дела. Вообще это никого не касается, кроме нас двоих.
— Что скажет Оскар?
— Оскару-то что? Как жил до сих пор, так и будет жить. У него шкура как у слона.
— А вдруг что-нибудь скажет…
— Ну и пускай говорит. Стоит ли из-за этого расстраиваться? Тебе же не придется больше жить в этом захолустье. Мы снимем прекрасную квартиру в четыре… нет, в шесть комнат, с кухней. Лето будем проводить на Рижском взморье, прокатимся и за границу.
— Откуда ты возьмешь столько денег? — Зента засмеялась, ей снова стало весело.
— О, ты даже не представляешь себе, сколько я буду зарабатывать. Сразу же после университета мне гарантировано хорошее место на одном заводе. Я стану принимать участие в политической жизни. И не исключена возможность, что меня выберут в сейм. Говорить я умею.
— Это уж я знаю.
Они заговорили об устройстве квартиры, о мебели. Осенью Роберт приобретет породистого щенка. Цветов заводить не стоит, зато придется купить хорошие картины и рояль. На полу будут ковры, а перед камином они расстелят тигровую шкуру — как в квартире одного из друзей Роберта.
Размечтавшись, они стали шептать друг другу нежные, смешные слова, как все влюбленные. Вдруг Оскар заметил идущего прямо на него Янку. Упругим кошачьим шагом он поспешил навстречу недовольному работнику, чтобы остановить его дальше от опрокинутого карбаса.