Сильно стукнулся Чекир о землю, вытянулся как бревно. Дардаке прочно уселся на нем. Чекир попробовал было вырваться, но тут же получил удар в челюсть.
— Лежи смирно!
Дурным голосом завопил Чекир:
— У-у-убью тебя!
— Ах, так! — Дардаке схватил его руки, скрестил их и придавил к груди коленом. — Проси прощения!
Чекир попробовал укусить руку Дардаке, но тот схватил его за волосы и стал бить головой о землю…
— Сдаюсь! — крикнул Чекир.
— Больше не будешь срывать шапку? Поклянись, что не будешь. Скажи: «Пусть я тогда превращусь в пса».
— Пусть буду псом.
— Ладно же! — Дардаке перевел дух. — Смотри, что будет сейчас с твоей плеткой…
— Ой-ой, не бей! — завопил Чекир и зажмурился.
— Да не буду я, — рассмеялся Дардаке. — Открой глаза пошире. Видишь, что делаю? — Он разорвал ременную плетку и разломал короткую толстую рукоять. — Так тебя разорву, если попробуешь со мной драться!
— Ох-хо-хо! — с восхищением воскликнул Чекир. — Не знал я, что сын старика Сарбая такой стал здоровый… Ну, слезешь ты с меня наконец?
Дардаке, довольный, рассмеялся. Но подняться ему было нелегко. Больше всего болели ноги — вот как набегался за лошадью!
Разогнувшись, он оглядел себя. Рубашка, и без того драная, изорвалась в клочья. Штанина была залита кровью.
Чекир уселся на землю и долго так и эдак крутил головой, прислушиваясь к себе.
— Ой, плохо!
Дардаке сказал:
— Никому не говори, что мы с тобой дрались. Старшие узнают, из-за чего началось, — смеяться над нами будут. Давай так: кто первый расскажет о драке, тот заслуживает плевка.
Чекир все качал головой.
— А что ты скажешь дома, если спросят? — Он рассмеялся. — Видел бы ты себя! Будто бороной по тебе проехали. Неужели и я такой, а?
Проведя ладонью по лицу, Дардаке увидел на руке следы крови. Нащупал на шее рубцы, под глазом опухоль. Но хуже всего, конечно, то, что так ужасно изорвана рубашка…
Чекир медленно, держась за бок и кряхтя, поднялся на ноги. Облизывая запекшийся рот, он осклабился и вдруг протянул Дардаке руку:
— Давай подружимся. Я первый начал задираться…
Дардаке сжал в горячих ладонях длиннопалую кисть Чекира и широко улыбнулся. Он искренне обрадовался тому, что старший предложил ему дружбу. Казалось бы, он, победитель, мог предлагать или отказывать. Но Дардаке уже забыл о своей победе. Он и о драке давно бы забыл, да больно много осталось от нее следов.
Вдруг Чекир скинул с себя бешмет. Дардаке показалось, что новоявленный его друг снова собирается драться. Нет, он стал рубашку с себя снимать. Снял и протянул ему:
— На, возьми!
Дардаке слова не мог выговорить.
— Бери, надевай, — настойчиво повторял Чекир. — Мне дай свою… Побратаемся.
Серая сатиновая рубашка Чекира была почти новой. Ни одной заплатки. У Дардаке сильно забилось сердце, он не знал, как быть.
Чекир, раскрыв ворот рубашки, накинул ее на голову Дардаке, как хомут.
— Ой, подожди! — весь дрожа от возбуждения, сказал Дардаке. Он поспешно снял с себя обе рубашки и стал натягивать ту, что дал ему Чекир.
Он уже и голову продел в ворот и руки просунул в рукава, рубашка не налезала.
— Что же ты, давай, давай! — торопил его Чекир и стал сильно тянуть за подол вниз.
Вдруг раздался треск, и новая рубашка Чекира лопнула сразу в трех местах. Лицо Дардаке, испуганное и удивленное, появилось в прорехе. Чекир в первую минуту тоже испугался. Но тут же стал хлопать себя по ляжкам и хохотать. Он так хохотал, что старая лошадь, скосившись на него, отбежала подальше. Даже на ногах не мог удержаться Чекир, упал и катался по земле от хохота, показывая на запутавшегося в рубашке Дардаке и повторяя:
— Ой, ой, не могу! Как мышь, летучая мышь… Ну побегай немножко, посмеши меня… Ой, ой, не могу! Все рваное… У тебя, у меня — одни клочья.
Дардаке сперва не смеялся, хотелось плакать — так жалко было новой рубашки Чекира. Но когда Чекир на себя нацепил серые лохмотья, Дардаке тоже не мог удержаться от смеха. Только с молодыми так бывает — нападает хохот, и остановиться не могут. Овцы разбрелись по склонам гор, коровы, все, как одна, повернули головы в сторону Дардаке и задумчиво уставились на своего повелителя.