Сжав кулак, Бельд рубанул им по воздуху. Потом сказал как ни в чем не бывало:
— Дурацкая весна… То мороз, то снегопад… Нет ничего диковинней, чем снегопад весной. Я твой друг, Волх, и я тебе действительно должен. Пусть будет по-твоему.
Долговязая фигура сакса мгновенно растворилась в метели.
Боян этим утром тоже проснулся затемно. Сначала ему снилось, что он вернулся в утробу матери. Было очень тепло, темно и мягко. Время от времени неподвижность, в которой он покоился, колыхалась, как будто материнский живот поворачивался набок.
Потом оказалось, что это не сон. Бояна действительно окружали теплые, пушистые и несомненно живые тела. Когда он пытался шевелиться, они бурчали и взрыкивали, но лишь плотнее к нему прижимались.
— Кто здесь? Где я? — слабым голосом спросил мальчик. Он с трудом высвободил руку и яростно потер лоб.
Он помнил — свист в легких, бег, упругая весенняя земля под ногами, бешеные удары сердца в груди. Он, словно поднятый охотой зверь, чувствовал погоню за спиной. Потом это чувство пропало, и он остался один посреди леса.
Сначала он орал и прыгал от восторга, как безумный. Он жив! Он убежал от разбойников! Обогнал четверых здоровенных взрослых мужиков! Потом сердце ёкнуло. Маленький горожанин впервые очутился на запретном берегу, совсем один, обманутый сестрой, покинутый родителями. Ему стало тоскливо и жутко. А лес вокруг хлюпал и сопел на разные голоса.
Однако княжич постарался унять свой страх и поразмыслить. Спасаясь от погони, он все время бежал спиной к реке. Значит, если сейчас он пойдет направо, а потом еще раз повернет направо, то выйдет к реке ниже по течению — там, где Туйя показала ему отцовские корабли.
Однако в этом заколдованном лесу как будто не существовало ни прямо, ни направо, ни каких-либо других направлений. Боян шел и шел, уже смеркалось, ему грозила ночевка под открытым небом, — а река так и не показалась. Мальчик замерз, живот сводило от голода, ноги отказывались слушаться. Прошла уже целая вечность, а реки не было. Только померещится блеск воды за деревьями — и новое разочарование подкашивает силы.
Ночь Боян провел в корневище огромной ели. А утром ударил мороз, и мальчик вдруг ясно понял, что он никогда не вернется домой. Лесные духи вовсе не собирались ему помогать. Они играли с ним, как кошка с мышью, и спасли от разбойников только ради того, чтобы лес-людоед безжалостно выпил его жизнь. Мальчик упал на колени, расшибая замерзшие ладони, и разрыдался от жалости к себе и досады.
Поднимался ли он потом? Боян смутно помнил еще какое-то движение. Но шел ли он сам или его нес кто-то неведомый? И вот теперь он проснулся неизвестно где. Неизвестно даже, среди живых или среди мертвых.
Боян попытался сесть. Его руки утонули в мягком, а потом это мягкое заскулило и отпрянуло. Несколько пар желтых глаз уставились на него из темноты. Еще оттуда сопели и часто-часто дышали. В голове у Бояна вдруг все сложилось. Да это же волки! Он провалялся всю ночь в обнимку со стаей волков! Боян расхохотался, и у него совершенно отлегло на душе. Животных он не боялся. До недавнего времени он не боялся и людей, но теперь все изменилось.
— Эй, вы же не станете меня есть? — запросто спросил он у волков. — Потому что если б собирались, то у вас было достаточно времени, правда? Вы друзья моего отца, князя Волха? Вы поможете мне вернуться домой?
От звука человеческого голоса волки щерились и дыбили холки. Но вот один из них носом распахнул дверь, та отворилась с тяжелым скрипом, и Боян вышел наружу. Его тут же зазнобило от холода.
Оказывается, он ночевал в какой-то лесной избушке. Боян поёжился, представив, кому она могла бы принадлежать. Избушка казалась старше самого леса. Перекошенная дверь скалилась, как пасть мертвого зверя. А внутренняя тьма, из которой только что вынырнул Боян, явно была чем-то большим, чем тот объем, который обещала замшелая крыша.
Волки суетились вокруг своего подопечного. Это, конечно, была не стая — скорее, выводок волчат-подростков. То и дело кто-нибудь затевал шуточную драку, елозя шкурами по земле. Покусывая за рукав, волчата звали и Бояна поиграть. Один из серых безобразников прыгнул на мальчика всеми четырьмя лапами и повалил его на спину. Боян, хохоча, вцепился в волчью шерсть и начал валтузить противника. Остальные волчата, весело завывая, скакали вокруг.
Тихое утробное рычание мигом прекратило возню. Волчата, поджав хвосты, разбежались по сторонам, а Боян остался сидеть на земле — потный, исцарапанный, в растерзанной одежде.
На поляну к избушке вышел крупный старый волк. Он внимательно уставился мальчику прямо в глаза. И вдруг Боян услышал в своей голове отчетливые слова:
— Здравствуй, внук скотьего бога.
Мальчик побледнел. Ему не было страшно. Но от уверенности, что сейчас с ним происходит самое важное событие в его жизни, пробирала жуть.
— Здравствуй, — промямлил он. Волчьи уши вздрогнули от человеческого голоса. Но Боян и сам уже догадался, что делает что-то не то. Ведомый внезапно проснувшимся инстинктом, он сосредоточенно нахмурился, словно пытаясь разглядеть что-то совсем крошечное. А потом это крошечное обернулось чужой, темной бесконечностью, в которую он молча посылал слова. И было это так просто, как будто он говорил со зверями всю жизнь.
— Спасибо, что помогли мне! Будет совсем здорово, если вы поможете мне вернуться в город! Мой отец…
Боян, ахнув, прижал ладонь ко рту. До него вдруг дошло, чем может обернуться его отсутствие для Волха и для всего Новгорода.
— Мне срочно нужно вернуться к отцу! — затараторил он, сбиваясь с молчаливой внутренней речи на крик. — Пока мой отец думает, что я похищен, он не сможет победить разбойников! Пожалуйста, надо что-нибудь придумать!
Волк слушал внимательно и сочувственно, уже не морщась от человеческого голоса. Но как только мальчик, запыхавшись, замолчал, он потрусил куда-то в лес. Боян и волчата бросились за ним.
Они бежали довольно долго. И вот за деревьями забрезжил свет — тот самый, который Боян так жаждал увидеть во время своих скитаний. Река! Обгоняя волка, мальчик выбежал на берег.
У него тут же заложило уши от плеска, хруста и грохота. Такого мощного ледохода Боян еще никогда не видел. Серые льдины оглушительно терлись друг о друга в черной воде. У берега они крошились в крупу, а на середине реки толпились ноздреватыми горами, похожими на огромные соты. Вдруг налетел порыв ветра, от которого волки попятились, а Боян вцепился в березовый ствол, чтобы не упасть. Ветер так же внезапно стих, оставив на волосах мальчика и волчьих шкурах влажное серебро.
Бояну даже смотреть было страшно на неистовство реки. Но он готов был согласиться на любой способ переправы. В конце концов, он княжий сын, а не пастушонок! Интересно, что придумали волки?
— Как вы переправите меня на тот берег? — попытался он перекричать грохот. Потом опомнился и молча задал тот же вопрос волку. Тот выпучил глаза.
— Ты что, дурачок? Я нарочно привел тебя на берег, чтобы показать: ты не можешь сейчас вернуться в город.
— Нет, я должен! — топнул Боян ногой.
— Потопай мне еще, — огрызнулся волк.
— Я пойду вплавь! — чуть не плакал мальчик. — А если я утону, вы будете виноваты, раз не стали мне помогать. Я должен быть с отцом, я все равно переплыву!
Он решительно сорвал с себя куртку и, оставшись в одной рубахе, устремился к воде. Волк обогнал его и, скалясь, загородил дорогу.
— Прочь! — замахнулся на него Боян. — Я хочу домой! К маме!
Но волк не сошел с дороги. Под его немигающим желтым взглядом решимость Бояна ослабела. И сам он почувствовал себя маленьким, замерзшим и голодным ребенком — кем он и был. Бояну было жалко себя, отца, мать, даже сестру-злодейку, и, сев на землю, он горько заплакал. Волчата окружили его, поскуливая. Старый волк стоял поодаль и терпеливо ждал.
Наконец Боян всхлипнул последний раз и вытер лицо.
— Что мне делать? — очень по-взрослому спросил он волка.
— Ждать, — ответил тот. — Вернуться сейчас — значит умереть, так или иначе. Но твой долг перед отцом и перед городом — остаться в живых. Что будет, если Новгород останется без князя? Кто вернет словенам город, если сегодня-завтра он будет завоеван врагом? Сейчас ты пойдешь с нами, в безопасное место. Ты будешь есть то, что едим мы. Не спорь: я знаю, что у нас разные вкусы, но голод не тетка. Ты будешь слушаться меня, как отца, иначе я тебя покусаю. Когда будет можно, мы поможем тебе перебраться на тот берег. И ты примешь свою новую судьбу, как подобает княжьему сыну, а не пастушонку. Мы договорились, внук скотьего бога?