Бог-крокодил пообещал оставить нас с Сейди в покое, так как сейчас мы были в тесных отношениях с его боссом, богом Солнца. Но все же... крокодилам свойственно ощущать голод. А еще им свойственно забывать о своих обещаниях. Ответа не последовало, вода перестала рябиться.
Когда дело доходит до восприятия монстров, мои магические инстинкты не очень обострены, но мне показалось, что вода рядом со мной значительно потемнела. Это могло означать одно из двух: либо там было глубоко, либо нечто огромное скрывалось под поверхностью. Я уж было пожелал, чтобы это был Собек. В таком случае у меня был бы шанс поговорить с ним прежде, чем он убьет меня. Собек очень любил хвастаться. К сожалению, это был не он.
За последующие микросекунды я слишком поздно осознал, что нужно было притащить с собой весь Двадцать первый Ном на помощь. Я увидел светящиеся желтые глаза размером с мою голову и отблеск золотого ожерелья, висящего вокруг массивной шеи. Следующее, что открылось моему взору — огромные чудовищные челюсти, ряд кривых зубов и пасть настолько широкая, что запросто могла проглотить мусоровоз.
И тогда я оказался внутри этого монстра.
Представьте себе, что вас согнули три раза пополам и поместили вверх ногами в гигантский слизистый мусорный пакет, перекрыв доступ к кислороду. Вот так вот я чувствовал себя, находясь внутри этого крокодила... не забудьте только добавить измывающую жару и жуткую вонь.
На мгновение я был слишком ошеломлен, чтобы предпринять хоть какие-нибудь меры. Я не мог поверить в то, что все еще был жив. Если бы у этого крокодила была пасть поменьше, то он, вероятно, ел бы меня по частям. Но мне повезло, поэтому он заглотил меня целиком, так что все, что мне оставалось делать — это спокойно себе ждать, когда этот пуголовок меня переварит. Вот счастье-то, да?
Когда монстр начал метаться из стороны в сторону, мне стало особенно тяжело собираться со своими мыслями. Я задержал дыхание, зная, что оно может быть последним в моей жизни. При себе у меня все еще были мой меч и палочка, но я не мог воспользоваться ими, так как мои руки были крепко прижаты к моему туловищу. Я был не в состоянии дотянуться до чего-либо лежащего в моем рюкзаке.
Так что... мне оставалось лишь одно: произнести магическое заклинание. Если бы мне удалось подумать о подходящем иероглифе и произнести его вслух, я мог бы призвать тяжело-артиллерийскую магию гневного-на-богов-типа, чтобы вырваться прочь из этой рептилии. В теории: отличное решение. На практике: я не так хорош в заклинаниях даже в самых лучших условиях. Удушающая темнота вонючего пищевода рептилии точно не помогала мне сосредоточиться.
«У тебя получится», — твердил я себе. После всех опасных приключений, которые я пережил, я не мог себе позволить вот так умереть. Сейди была бы жутко расстроена. А после, оправившись от горя, она бы отыскала мою душу в египетском Загробном Мире и стала бы беспощадно издеваться надо мной за то, что я был таким глупцом.
Мои легкие пылали. Мое сознание собиралось в отпуск. Быстро выбрав заклинание, я сосредоточился, как только мог, и приготовился произносить.
Вдруг монстр рванулся вверх. Он заревел, и, если слушать изнутри, это звучало действительно странно. Его горло стало сжиматься вокруг меня, словно меня выдавливали из тюбика зубной пасты. Я вылетел из его пасти и упал в болотную траву.
Кое-как я поднялся на ноги. Меня шатало, я был наполовину слеп, задыхался, и был покрыт крокодильей слизью, которая пахла, как пенистый аквариум.
Поверхность реки покрылась пузырями. Крокодил исчез, но примерно в двадцати футах от меня стоял парень в джинсах и выцветшей оранжевой футболке с надписью «ЛАГЕРЬ...чего-то там». Остального я прочесть не мог. Он выглядел немного старше меня, лет на семнадцать; у него были взлохмаченные черные волосы и зеленые, словно море, глаза. Что действительно привлекло мое внимание, так это меч — прямой обоюдоострый клинок, светящийся слабым бронзовым светом. Я не знаю, кто из нас был удивлен больше.
Несколько секунд лагерный мальчик просто рассматривал меня. Он заметил мой хопеш и волшебную палочку, и мне показалось, что он видел их такими, какие они есть на самом деле. У обычных смертных есть проблемы с распознаванием магии. Их разуму сложно принять это, и поэтому они могут смотреть на мой меч, к примеру, а видеть бейсбольную биту или прогулочную трость.
Но этот парень... он был другим. Я предположил, что он, должно быть, маг. Проблема заключалась в том, что я встречал множество магов в Северной Америке, однако этого парня я видел впервые. Кроме того, я никогда не видел таких мечей, как у него. Все в нем было... не египетским.
— Крокодил, — сказал я, старясь сохранять спокойствие. — Где он?
Лагерный мальчик нахмурился.
— Не за что.
— Что?
— Я пронзил его в крестец, — он изобразил похожее действие мечом. — И поэтому он выплюнул тебя обратно. Что ты там делал?
Полагаю, я выглядел не очень. От меня воняло. Я был ранен. И да, я был немного смущен: могучий Картер Кейн, глава Бруклинского Дома, был выплюнут крокодилом, как гигантский комок шерсти.
— Отдыхал, — огрызнулся я. — Что, по-твоему, я еще мог там делать? А сейчас скажи, кто ты и почему сражался с моим монстром?
— Твоим монстром? — парень поплелся ко мне навстречу по воде. Казалось, что он, в отличии от меня, не испытывал затруднений из-за грязи. — Слушай, я не знаю, кто ты, но этот крокодил терроризировал Лонг-Айленд уже на протяжении нескольких недель. Я принял это всерьез, так как это моя родная земля. Несколько дней назад, он съел одного из наших пегасов.
Заряд тока прошелся по моей спине, словно я прислонился к электрическому забору.
— Ты сказал «пегас»?
Он пропустил мой вопрос мимо ушей.
— Так это твой монстр или нет?
— Я не его хозяин! — зарычал я. — Я пытался его остановить! Итак, где...
— Крокодил направился в ту сторону, — он указал мечом на юг. — Я уж было собрался его преследовать, но тут появился ты и сбил меня с толку.
Парень осматривал меня оценивающим взглядом, что немного смущало, так как он был на полфута выше. Я все еще не мог прочесть остальные слова на его футболке. У него на шее висел шнурок с разноцветными глиняными бусинами, словно сделанными в детском художественном кружке. У него не было магического рюкзака или палочки. Возможно, он держал их в Дуате? Или же он был всего лишь спятившим смертным, который случайно нашел волшебный меч и возомнил себя супергероем. Древние реликвии могут действительно свести с ума. В конце концов, он покачал головой.
— Сдаюсь. Сын Ареса? Ты, наверняка, полукровка, но что случилось с твоим мечом? Он весь изогнут.
— Это хопеш, — мое удивление быстро переросло в гнев. — Он и должен быть изогнутым.
Но думал я не о мече. Лагерный мальчик только что назвал меня полукровкой? Возможно, я неправильно его расслышал, или он имел в виду что-нибудь другое. Но мой отец был афроамериканцем, а мама — белой. Я не любил слово «полукровка».
— Убирайся отсюда, — сказал я, стиснув зубы. — Я и сам смогу поймать крокодила.
— Чувак, это я должен поймать крокодила, — стал настаивать он. — В прошлый раз, когда ты пытался это сделать, он съел тебя. Припоминаешь?
Мои пальцы сжались вокруг рукояти меча.
— У меня все было под контролем. Я собирался вызвать кулак...
За то, что случилось дальше, я беру всю ответственность на себя. Я не хотел этого. Честно. Но я разозлился. Как я, наверное, уже упоминал, в заклинаниях я был не ахти. Находясь внутри крокодила, я собирался вызвать Кулак Гора: гигантскую, сияющую голубым светом, руку, которая может смести двери, стены и вообще все, что попадется у нее на пути. Я планировал пробить себе путь из монстра. Грубо, да. Но, эффективно. Я предполагал, что заклинание все еще было в моей голове, готовое к запуску, как заряженное ружье. Встретив лагерного мальчика, я был в ярости, что уж говорить об ошеломлении и смятении, поэтому, вместо английского слово «кулак», которое я хотел сказать, получилось древнеегипетское: «khefa».