Сын солнца
За ночь выпал снег и лежал на земле густым белым покровом.
Художник пробудился с радостным воспоминанием, что вчера его ошеломило письмо со спасительным известием — он чувствовал себя молодым и счастливым и стал слегка напевать. Тут случайно он подошёл к окну и, отодвинув занавеску, увидел снег. Песня внезапно умолкла, безотрадное чувство наполнило душу, и его узкие, понурые плечи содрогнулись.
С зимой наступило для него тяжёлое время — страдание ни с чем несравнимое и никому, кроме него, непонятное. Одно зрелище снега говорило его слуху о смерти, говорило о разрушении. Пришли долгие вечера с их мраком и их тупым, бессмысленным молчанием; он не мог работать в своей мастерской, его душа цепенела в зимней спячке и оставалась немой. Как-то летом он снимал в маленьком городке большую и светлую комнату, в окнах которой нижние стёкла были забелены. Этот слой мела на оконных стёклах напоминал ему ледяной налёт, и при виде окна он не в силах был побороть своё страдание. Он хотел принудить себя, несколько месяцев продолжал жить в этой комнате и каждый день говорил себе, что и лёд многим кажется красив, что и зима и лето являются выражением одной и той же вечной идеи и принадлежат Богу, — но ничто не помогало, и он не мог дотронуться до работы, и ежедневное страдание снедало его. Позднее привелось ему жить в Париже. Население города справляло радостные праздники, и он выходил на бульвары, созерцая веселье. Это случилось среди лета, стояли душные вечера, и над городом носилось благоухание цветов больших парков. Улицы сверкали блеском электрических фонарей, улыбающиеся и ликующие люди стремились взад и вперёд, кричали, пели, бросали конфетти; веселье искрилось повсюду. Он мог пойти с искренним желанием смешаться с толпой и ликовать вместе с другими; но уже спустя полчаса он нанимал пролётку и возвращался домой. Чего ради? Воспоминание издалека принесло ему ответ: среди электрического света перед его глазами носилась туча конфетти, подобная снегу, и его удовольствие вдруг погасало.
Это повторялось из года в год.
Где же была родина его души? Быт может, в солнечной стране, там, где растут пальмы, быть может, на берегах Ганга, где никогда не увядает цветок лотоса?..
За ночь выпал снег. Он — думал о том, как, должно быть, холодно птицам в лесу, и как тяжело страдают в земле умирающие корни фиалок. И чем перебивается теперь заяц?
Он не мог больше выходить. Несколько месяцев подряд придётся ему не покидать своей комнаты и лишь шагать взад и вперёд в её четырёх стенах, и сидеть на стуле, и задумываться. Никто не понимал, как он страдает в этом плену. Он был молод, ему хотелось участвовать в жизни, и у него было для этого достаточно сил; но прихоть мороза, случайная перемена погоды внезапно вынуждали его сидеть в комнате и предаваться мечтам.
В поразительно короткое время он переменился. Вообще для него было мучением отвечать на письма, а теперь он спешил к своему рабочему столу и писал множество писем ко всевозможным лицам, даже к мало знакомым, которым он не был обязан отвечать; и он при этом смутно чувствовал, что приближается конец, уничтожение, и что этим обилием писем к югу и к северу ему удаётся ещё некоторое время поддерживать связь с жизнью. В нём произошли и другие перемены: его внутренняя душевная жизнь была нарушена, часто он тихо плакал наедине, вечный сон его сменился лёгкой дремотой, которую тревожили страшные видения.
Этот человек, летом превосходивший всех весёлостью настроения, в холодные, тёмные, зимние дни подпадал под власть страшного душевного угнетения. Все его переходы были резки, быстры, как непогода, и он бросался на колени перед своим младшим ребёнком и со жгучими слезами молился за него Богу. Ему хотелось, чтобы мальчик его никогда не сделался видным лицом, каким он был сам. У всех "общественных людей" источники души омрачены, они гибнут оттого, что на них обращают внимание на улице и они слышат замечания прохожих. Сколько лжи придаёт их взгляду, их походке, их осанке эта вечная выставка! Мальчик должен бросить семена на землю. И пусть он пожнёт земные всходы. Но его надо предохранить от вступления когда-либо на чужую землю. Напрасно ищут на чужбине благоприятной почвы для своих корней и удобряют чужую землю. Не понимают ни произносимых слов, ни взглядов, ни улыбки. Небо там другое, звёзды разбросаны в обратном порядке, и их нельзя узнать. Присматриваешься к цветам и часто находишь в них чуждые оттенки, и птицы уже не те. И не те флаги веют на древках.
Он сам инстинктивно чувствовал себя выбитым на своего природного равновесия; быть может, он когда-то, в отдалённом прошлом, принадлежал чуждому миру, безконечно далёкому…