Луна заливала площадку перед квадратной пещерой, на которой кувыркались звери, но самка неумолимо отступала внутрь своего каменного убежища. Акхан сначала хотел позвать ее к ручью, на свою поляну, чтоб показать добычу и подчеркнуть силу и храбрость. Но ягуариха желала здесь и сейчас, что вполне устраивало и его. Завтра они отправятся туда и, если ее пещера действительно лучше, чем его ручей, перенесут туши тапира и человека под эти камни.
Свившись в большой клубок, звери катались по плитам храмового пола, испещренным многочисленными рисунками, недвусмысленно изображавшими соитие женщины с ягуаром — великой праматери Шкик с ее божественным супругом.
Два неровно вздрагивающих пятнистых тела успокоились и затихли только на гладком камне посреди храма. Всепоглощающая радостная полнота поглотила их, затопляя тела бескрайним наслаждением. А затем слабость на широких крыльях подняла ягуаров над землей и, мерно покачивая, понесла в благоуханный рай мягкой травы и сочной молодой дичи.
4
Акхан проснулся от яркого света. Солнце било в широкий квадрат двери и падало ему на лицо. Кошмарные видения вчерашней ночи разом встали перед стряхнувшим сон сознанием. Принц рывком поднял руки к глазам и, убедившись, что видит настоящие человеческие пальцы, с облегчением вздохнул. «Приснилось. — усмехнулся он. — Взбредет же такое в голову!»
Акхан повернулся на другой бок и застонал от боли. Все его тело было исполосовано ягуарьих когтей. Одни борозды были глубокими, походя на отметины после битвы с врагом. Другие — легкие игривые царапины — не причиняли особой досады. Но было и еще кое-что, встряхнувшее акалеля сильнее боли в руках и ногах. Прямо напротив него на широком плоском камне спала женщина ослепительной, прямо-таки нечеловеческой красоты. Он мог поклясться, что за всю жизнь не встречал ничего подобного. Хотя странная незнакомка и не относилась к расе белых атлан, она казалась совершенной. Черты ее лица не были грубы, как у большинства тольтеков. Напротив, в них светилась какая-то трогательная беззащитность в сочетании со странной, словно не своей, волей. Мягкие черные волосы рассыпались по холодному камню. На запястьях и щиколотках женщины поблескивали широкие золотые браслеты с изображением оскаленных ягуарьих морд. На стройной шее висело ожерелье из нефритовых когтей того же зверя.
— Сын Солнца, наконец, проснулся? — сказала она, широко распахнув черные блестящие глаза. Ее голос был мягок и тепл.
Женщина говорила на том примитивном атле, которым пользовались тольтеки, и акалель должен был отметить, что Ульпак знает язык белых атлан лучше. Вспомнив о своем бывшем пленнике, принц вспомнил, кого ему так неуловимо напоминает лежащая рядом незнакомка. Она явно была в родстве с ягуаром, и это не потому что все тольтеки похожи друг на друга. «У него есть сестра. Я помню, он говорил», — подумал акалель.
— Ты Шкик. — уверенно сказал принц, садясь и протягивая к женщине руку. — Ульпак рассказывал о тебе.
— Шкик польщена. — девушка улыбнулась. — Божественный Сын Солнца знает ее имя.
— Где мы?
— В храме Ягуара.
— Мы были вместе? — прямо спросил акалель. Судя по тому, как Шкик опустила голову, хитро поглядывая на него исподлобья, и зашлась тихим смехом без тени смущения или раскаяния, вывод акалеля оказался правильным.
— Ты очень красива. — сказал Акхан, осторожно коснувшись ее плеча. — Я не жалею о случившемся. Но, ради Атлат, как все это произошло? Я ничего не помню!
— Ничего? — снова засмеялась Шкик. — Совсем ничего?
Акалель должен был признать ее правоту. Обрывки каких-то воспоминаний дикой пляской проносились в его голове. Бег ягуара по ночному лесу, охота на какого-то зверя, битва с леопардом… Акхан похолодел. Митуса!
— Черный человек лгал, — прочитав его мысли, ответила жрица. — Не намеренно. Он исполнил свои ритуалы, но не знал наших.
— Да, но он сжег мою одежду. — растерянно произнес принц. — И сейчас я должен был бы оставаться зверем.
— Здесь особая земля. — покачала головой Шкик. — Не такая как за соленой водой. Разве не белые атлан говорят, что все, взятое в Ар Мор, должно быть тут и оставлено?
— Да, — протянул акалель. — Мы так говорим о золоте и рабах.
— Но это касается всех даров красной земли. — улыбнулась жрица. — И духа Великого Ягуара, который ты носил в своем теле, тоже. — она поудобнее устроилась на камне и приложила руку к груди Акхана. — Соприкоснувшись с душей Сына Солнца, зверь научился обуздывать свою злобу. А после того, как дух Ягуара был возвращен роду ягуаров, акалель стал свободен от него.