(Тауантинсуйу, уну Кито, Кито. 18–23 августа 1529 года)
В Кито мы прибыли на 27 день Месяца Поливки. Немедленно явившийся встречать нас Топа Атау, командующий Южной армии, немедленно доложил, что к этому времени в провинции уже начала налаживаться мирная жизнь — крестьяне вышли в поля, проверяя и при необходимости ремонтируя оросительные системы — ведь скоро придет время сева, ремесленники вернулись к своим делам. Не повезло лишь чиновникам и жрецам — все, кто не успел разбежаться, теперь сидели под арестом, ожидая суда за сотрудничество с мятежником Руминьяви. Впрочем, эти тишина и видимое спокойствие в городе меня ничуть не обманывали. Да, все занялись своими делами и пока вроде ничего не замышляют — но лишь потому, что не имеют возможностей что-либо сделать. Ненавидеть нас от этого не перестали. Дай только возможность — и очередное восстание неизбежно. И что с этим сделать — я пока не знал. Можно, конечно, как это неоднократно делали инки, расселить местное население, разбросав малыми группами по всей территории Тауантинсуйу с целью максимально быстрой ассимиляции. Но расселять почти стотысячный город — слишком уж радикальный шаг. Да и технически осуществить это не так-то просто… Что ж, придется придумывать какой-то компромиссный вариант…
Что мы имеем на счет причин этой войны? Как уже показал новый вариант истории, борьба сыновей Сапа Инки Уайна Капака играла здесь последнюю роль — хотя в прошлом варианте истории именно она выглядывала на поверхность, найдя отображение в памяти людей. Но то был лишь повод. Реальных же причин было три. Конфликт центральной и региональной знати. Многих курак не устраивал их нынешний статус, они мечтали вернуть себе реальную власть — и подстрекали народ на восстание против “захватчиков-инков”. Конфликт двух экономических систем. Если на юге с древних времен были заложены основы “первобытно-плановой” системы экономики, где торговля велась лишь между государствами, то на севере — территории уну Кито — зарождался традиционный рынок с деньгами и внутренней торговлей. Которую не удалось полностью изжить и при инках — во многих местах торговцы-миндала продолжали заниматься своими делами. Ну и, наконец, третье — во многом связанное со вторым — конфликт культур юга и севера.
Увы, но покончить с этим раз и навсегда невозможно. Потому придется действовать в несколько этапов. И первым делом желательно было бы решить первую проблему — со знатью. Нужно было найти способ лишить местную знать народного доверия. Внушить всем мысль, что никакие они все не борцы за свободу, как пытаются это показать, а всего лишь обычные уроды, мечтающие о том, как бы заполучить побольше власти и богатств. Чтобы все считали, что любое их слово лживо и не заслуживает доверья — в отличие от инков, которые только и думают о народном благе. Если мне это удастся сделать — это будет первым важным шагом на пути к решению “северного вопроса”. Во-вторых, конечно, было б неплохо ускорить ассимиляцию местных жителей — кого-то из них отправить осваивать новые земли, на их место поселить кого-то из лояльных племен… Но это нужно делать не сразу, а постепенно. Ну и, в-третьих, внушить местным жителям идею о превосходстве плановой экономики — ну да тут с методами действия все понятно. Вот только технических возможностей для решения пока нет.
Ну а пока предстояло решить несколько технических вопросов, связанных с налаживанием управления захваченными землями. Во-первых, тот же Уалтопа еще с начала похода начал за успешные боевые действия против армии самозванца ненавязчиво выпрашивать у меня расширения владений — то есть территории уну Тальян. На что после недолгих рассуждений я и согласился — “прирезав” окрестности Риобамбы. Во-вторых, требовалось назначить наместника провинции — а кандидатур-то тут было не так уж много. Титу Атаучи нужен был в Куско — в качестве наместника, кем он и был до начала похода, Аток и Топа Атау — как командующие армии. Оставался лишь второй дядя Уаскара — Майта Юпанки, в это время временно занимавший должность наместника Куско. О чем ему и было немедленно отправлено сообщение. Из плюсов — он не командовал войсками во время “северного похода” и потому не вызывал бы такой неприязни у местных, как тот же Аток. В-третьих, требовалось назначить чиновников более низких уровней — “десятитысячников” и “тысячников”. Десятитысячников, естественно, назначили из “пришлых” — а вот тысячников нужно было назначить из местных — для чего требовалось предварительно отобрать наиболее лояльных. Впрочем, первое время за ними присмотрят… Ну и, в-четвертых, нужно было назначить жрецов — местные, поддержав Атауальпу и Руминьяви, автоматически потеряли доверие и теперь их требовалось заменить своими — тем более, вот-вот начало месяца. Впрочем, об этом вопросе позаботились заранее — отобранные для этого жрецы пришли вместе с армией.