Как ни странно, но операция прошла без ожидаемых осложнений. Видимо, противник совершенно не ожидал от нас такого неслыханного поступка — часовые стояли, как оказалось, лишь у ведущей в крепость лестницы — в то время как наблюдения за другими сторонами практически и не велось. Да и те несли дежурство больше формально — возможность ночного штурма, похоже, вражеским командованием и не рассматривалась. Как мне потом объяснили генералы, даже часовых выставляли больше для защиты от возможного появления ночных хищников, нежели от врага. Что ж, за самонадеянность надо платить…
Когда разведчики взобрались наверх, никакого сопротивления они и не встретили и, спокойно прирезав несколько часовых, подали факелом условный сигнал. Дальше было дело техники. Осторожно поднявшись сначала по тропинке, а затем по лестнице в крепость, солдаты глушили прикладами ружей и дубинами спящих солдат. Тихо, конечно, не получилось и поднявшийся шум разбудил вражеский гарнизон, но тех, кто успевал проснуться и схватиться за оружие, встречали выстрелами из ружей.
За какой-то час все было закончено — и почти четыре сотни пленных, среди которых оказалось и немало представителей высшей китонской знати, были представлены “пред светлые очи” Сапа Инки — то есть меня. Причем, многим из них уже был заочно вынесен приговор — этих, сразу после его прочтения, потащили на виселицу…
В тот же день начали подготовку к возвращению в Куско — и утром 28 августа 1529 года армия отправилась домой. Вместе с армией шли и пленные — те бывшие солдаты Северной армии, кому посчастливилось избежать смерти во время войны. В Кито оставался лишь двухтысячный гарнизон — вооруженный, в числе прочего, пушками и ружьями — и назначенный его временным командующим Топа Атау…
Часть 3
Глава 18
Подозрения насчет Чалкучимы усиливались по мере того, как захватчики подходили ближе к его бывшей штаб-квартире в Хаухе. Города Кахатамбо и Ойон оказались практически пусты: их жители скрылись, спасаясь бегством от войск Атауальпы. В это время до колонны испанцев добрался индеец с вестями, что бывшая армия Чалкучимы в Хаухе поднялась в ружье и под командованием некоего Юкра-Уальпы готовилась дать отпор. Китонские дозоры пытались не допустить, чтобы слухи об этих приготовлениях достигли Тупак Уальпы. Писарро решил позаботиться о том, чтобы Чалкучима не сбежал и не встал во главе сопротивления, и заковал его в цепи. Наконец-то по крайней мере часть народа Перу попыталась противостоять вторжению. Как простодушно объяснил секретарь Писарро, “причина, по которой эти индейцы восстали и добивались войны с христианами, состояла в том, что они увидели, как испанцы завоевывают их землю, а они сами хотели ею править”.[78]
(Испания, Толедо. 20 июля 1529 года)
Франсиско Писарро был доволен. Два года назад он открыл в Новом Свете неизвестную — но, предположительно, сказочно богатую страну. Взять хоть портовый город, где он был, — золота, правда, там было не так много — в основном, лишь во дворце губернатора, но вот серебра было предостаточно. К тому же, захваченный им в плен торговец из тех земель (который, к большому удивлению всех испанцев, оказался не купцом, а чиновником) рассказывал, что в столице их государства, называемого Тауантинсуйу — “Страной Четырех Сторон Света”, золота очень много — по слухам, даже главный храм местных жрецов был целиком изготовлен из золота. Впрочем, в последнее Писарро все ж не верил, считая это местной легендой. Но что золота у “инков” достаточно много — это он вполне допускал.
А вот железа, насколько он узнал от торговцев, “инки” не знали. Однако, в отличие от недавно завоеванных Кортесом ацтеков, пользовались бронзой. Из бронзы было и оружие их армии — насчитывавшей, по словам того же торговца, до полумиллиона человек.
И хоть Писарро пока еще не определился, что делать дальше, по прибытию в Испанию он встретился с Кортесом, расспросив его про завоевание империи ацтеков и посоветовавшись на счет ого, как нужно вести себя с туземцами. Как сказал на этот счет Кортес, индейцы очень почитают своих правителей — и если удастся взять в плен их короля, то можно будет считать себя в полной безопасности. К тому же, несмотря на все свои ярость и бесстрашие, вооружены индейцы плохо и воевать практически не умеют. А особенно боятся лошадей и выстрелов из пушек… Так что если получится собрать отряд в тысячу-две головорезов, то перед такой силой наверняка не устоит ни одна индейская “империя”.