И вот как закончил с этим — оказалось, что едва ли не впервые с момента попадания я оказался более-менее свободен от решения текущих вопросов. С самого момента опадания я практически непрерывно был чем-то занят — то поиск железной руды и создание металлургического завода, то разработка и запуск производства оружия, то война, то потом — создание станкостроения. Но теперь наконец-то основные проблемы были решены — на данный момент дальнейшая индустриализация становится практически неизбежной. Оценив возможности станков, инкские мастера уже сами будут искать, к какому еще делу можно их пристроить. Тем более, что за полезные рацпредложения, нашедшие применение, полагалась награда — большая или меньшая в зависимости от степени полезности. Так что на данный момент производство станков лишь наращивалось — а при заводе создавался своего рода ПТУ для обучения мастеров работе на них. Единственная проблема — на данный момент все станки имели привод исключительно от водяных колес, что сильно сужало географию их возможного применения. А, впрочем, водопадов в Андах полно, а плотин у инков и того больше — почти у каждого города есть орошаемые поля, воду для которых в большинстве случаев отводят именно при помощи них.
А мне же теперь оставалось в основном лишь вести уроки в “школе Солнца” (куда недавно прошел второй набор), где я объяснял ученикам “Основы кечуа” и начальный курс математики. Да уж, никогда прежде не мечтал быть учителем… Но коль стал прогрессором — придется. Ведь самое главное не в ряде созданных попаданцем технологий — этот рывок вперед будет быстро погашен при отсутствии дальнейшего развития. А в наличие систематических знаний, дающих представление о сути происходящих процессов — которые позволят в дальнейшем не застрять на месте, а продолжать развиваться быстрее окружающих и всегда быть впереди. Вообще, в отличие от школ моего времени, предметов на “начальном этапе” было, как говорится, фиг да маленько. Из “предметов будущего” были, в основном, лишь те самые “основы кечуа” — нужно же было научить писать — и та самая математика. Остальные предметы были скорее традиционными. Чтение кипу основных (общедоступных) типов — заключавшееся скорее в заучивании условных кодов, обозначавших те или иные предметы или события. Предмет “Природа”, где изучали растительный и животный мир и окружающую природу в целом, представлял из себя своего рода компиляцию знаний местных народов об окружающем мире. Впрочем, кое что я все же вставил и от себя — так что несколько уроков проводил сам. Военное дело — теперь, впрочем, уже значительно измененное по сравнению с тем, что изучалось буквально два года назад, из-за появления нового оружия и основанной на его применении новой тактики. Своего рода “Теория управления”, где изучались основные принципы управления экономикой в “айлью всех айлью”, т. е. в стране — куда я тоже внес ряд новых идей, позаимствованных из опыта “первого в мире социалистического государства”. Ну и еще некоторые традиционные предметы — изучение мифов и основы религии, музыка, поэзия, ораторское искусство, ведение домашнего хозяйства… Но это было лишь пока — т. к. я планировал начать преподавание для первой группы преподавание биологии, физики и химии. Правда, пока еще не знал, когда это будет — сначала надо чтобы хоть в математике более-менее разобрались, без нее-то в физике никуда. Ну да через полгода, думаю, уже пора будет — а пока есть время доделать учебники…
Ну а поскольку времени у меня теперь стало гораздо больше — появилась возможность вообще подумать о будущем. И, в первую очередь, о том, что нужно делать в ближайшем будущем. В первую очередь, определиться о варианте взаимоотношения с Писарро. Как мне было известно из книг, при отправке в экспедицию у того еще не было однозначного намерения немедленно начинать завоевание — сначала он думал провести разведку и определиться с его перспективами. В том прошлом история сложилась для него крайне благополучна — на момент вторжения еще продолжалась гражданская война, в которой победили китонцы. Дезорганизация управления — у Атауальпы на тот момент даже не было назначено официального заместителя, и при попадании в плен заменить его и начать борьбу против захватчиков. Хотя, возможно, дело было и проще — он просто не желал иметь поблизости кого-то со схожими полномочиями, желая завязать всю систему управления исключительно на себя. Как знать… Помогла Писарро и ненависть южан к захватчикам — они помогали ему в борьбе с китонцами, считая своими освободителями, пришедшими восстановить законную власть. Теперь этого не будет — и если Писарро решит сразу же начать завоевание, ему придется иметь дело со всей мощью инкской армии. Вооруженной, причем, не топорами и палицами, а ружьями и пушками. Тут и лошади не помогут — слишком неравные силы.