— Это какой такой “Сапа Инка”? — уже закипая, ехидно поинтересовался Уалтопа. Он прекрасно знал, что Уаскар никогда не отдавал — да и не мог отдать — такого приказа.
— Так Руминьяви, конечно. Кто же еще, — с показным простодушием произнес все тот же мужик, — А разве еще какой есть?
— То есть самозванец и предатель, — буквально прошипел в ответ наместник, — Есть лишь один Сапа Инка — Тупак Куси Уальпа Уаскар. И вы обязаны исполнять ЕГО приказы!
— Ну мы ж люди темные, — явно передразниваясь, ответил все тот же мужик, — Порядков-то ваших не знаем. Нам как камайок приказал — так и делаем.
— А не проваливал бы ты, инка, домой — пока цел? — внезапно прозвучал еще один голос.
— Что ж, — едва сдерживая себя, мстительно усмехнулся Уалтопа, — В таком случае согласно приказу Сапа Инки Тупак Куси Уальпа жители поселений, которые могут оказаться в зоне боев, подлежат эвакуации в безопасные места на юге страны. Вас это тоже касается. Даю два дня на сборы.
Надо сказать, эффект полностью совпал соответствовал ожидаемому. Кругом тотчас поднялись крики, главный смысл которых был в том, что никуда они не поедут и что Уаскар им никто и ничего приказывать он не может. Провокация удалась в полной мере.
— Так, значит, вы все знаете, кто на самом деле Сапа Инка, но не желаете выполнять его приказы? Более того, создаете всяческие препятствия нашему походу? — теперь голосом Уалтопы, казалось, можно мгновенно обращать в лед.
Суд над жителями деревни начался на главной площади деревни вскоре после обеда. В качестве обвинителя — как чиновник высшего ранга — выступал на нем сам Уалтопа, в качестве свидетелей — многочисленные солдаты, ну а судья — он при армии всегда имеется. Как раз для таких вот случаев. В ходе суда нескольким жителям деревни были предъявлены обвинения в государственной измене и пособничестве самозванцу, разрушение мостов и уничтожение армейских складов — статьи, за которые грозила неминуемая казнь. Стараясь спасти свои жизни, жители сдали всех. Нашелся и староста, и три “отсутствующих” камайока — два “десятника” и “пятидесятник”. Вот только куда делось продовольствие — ответить не смог никто. Четверо ж главных обвиняемых, прекрасно понимая, что снисхождения не будет, на суде вели себя откровенно нагло, оскорбляли присутствующих и Сапа Инку, сыпали угрозами и разглагольствовали на тему о том, как Руминьяви покажет им всем “кузькину мать” — однако упорно молчали на тему, куда они дели продукты со склада.
— Таким образом, суд выносит следующий приговор, — по окончанию разбирательств взял слово судья, — Старосту деревни Тиксан, двух чанкай камайоков и пичка чанкай камайока за государственную измену, разрушение мостов и уничтожение хранилищ приговорить к смертной казни путем сбрасывания в пропасть. Остальных жителей деревни признать пособниками. Айлью Тиксан расформировать. Жителей семьями расселить по территории Тауантинсуйу.
В Тиксане армия задержалась еще на четыре днея. Пока по приказу Уалтопы устраивали облавную охоту, пока солили добытое мясо, пока готовились к продолжению похода… А к вечеру шестого дня к деревне внезапно подошла другая армия — это шли те южане, кто дезертировал из Северной армии, не пожелав служить ни Руминьяви, ни враждебным ему вождям. Вместе с ними шли и беженцы — бывшие митимаи из Чильо, для которых новая власть была откровенно враждебной. Лагерь передовых частей армии Уалтопы — как и Южную армию, ее пришлось разделить на несколько частей — сразу наполнился шумом. Вновь прибывшие приветствовали тех, кто уже был здесь, рассказывали о своих злоключениях, делились впечатлениями.
— Мы вышли из Кито в тот же день, когда стало известно о смерти Атауальпы, — рассказывал Уалтопе командовавший этим войском, несмотря на невысокое звание, офицер, — В тот момент еще никто не знал, кто станет приемником Атауальпы и что вообще будет происходить. Наши генералы приказывали нам сидеть по казармам и говорили, что скоро Сапа Инкой будет провозглашен Руминьяви. Вот только мы не собирались служить самозванцу.
— Почему ж тогда служили Атауальпе? — с усмешкой спросил Уалтопа.
— Атауальпа был наместником Кито и мы должны были подчиняться ему, — как-то неуверенно ответил офицер, — Ведь таков закон. Мы должны служить там, где нам приказано! Руминьяви ж — он не имел никакого права назвать себя не то что Сапа Инкой, но даже и новым наместником Кито. И поэтому мы и решили бежать. В том бардаке, что тогда творился, задержать нас не решился никто — да и не было поблизости никого из тех, кто мог отдать такой приказ. А потом было уже поздно. Пройдя через Чильо, мы также забрали оттуда наших поселенцев-митимаев, которые теперь оказались в окружении врагов.