Разгром вражеской армии не остановил волну убийств. После того как атака противника захлебнулась, Эймс с половиной своего отряда преследовал неприятеля к северу от реки Фрей, в то время как его командир, Гош Линседд, вел войска на юг. У Эймса был приказ измотать вражескую армию, не дать ей возможности произвести перегруппировку сил и перейти в контратаку.
Сначала лейтенант обрадовался возможности покинуть город, избавиться от запаха смерти, витавшего над улицами, но приказ, отданный ему Гошем Линседдом, нарушил временное душевное равновесие. Вероятно, полковник отправил Кадберна Акскевлерена в отряд Эймса для присмотра за молодым командиром – или же просто чтобы убрать Избранного с чьего-то пути. Этому человеку не давала покоя его собственная ненависть – ненависть, вызванная ужасной смертью его хозяина, Третьего Принца Мэддина Кевлерена.
Скорбя о потере, Эймс не мог ни понять, ни принять ее. Мысль об утрате жгла его разум так же, как огонь уничтожает бумагу. Но Избранный выглядел еще хуже. Горе сделало его похожим на привидение, буквально иссушило и душу, и тело. К жизни Кадберна возвращали только столкновения с остатками арьергарда противника. Акскевлерен всегда сражался в первых рядах, но после удачной схватки вновь возвращался к прежнему состоянию, становясь замкнутым и недоступным.
За три дня преследования враг ни разу не оказал серьезного сопротивления. Причина была очевидна: на равнине негде спрятаться от быстрых драгун с их карабинами, короткоствольными огнестрелами и саблями, изготовленными из крепчайшей хамилайской стали. На второй день погони были обнаружены следы достаточно крупного отряда, направлявшегося прочь от Кидана.
Эймс с легкостью принял решение преследовать этот отряд вместо того, чтобы охотиться за небольшими группами неприятельских солдат. Он полагал, что значительное по численности подразделение представляет большую опасность для Кидана. Лейтенант поинтересовался мнением Кадберна, но Избранный лишь неопределенно покивал в ответ.
След, по которому шли драгуны Вестэвэя, говорил о том, что они настигали как минимум сотню хорошо экипированных и достаточно организованных пехотинцев. Вскоре стало понятно, что враги знают о погоне, так как следы привалов становились все незаметнее. Окажись Эймс в их положении, он не преминул бы перейти в контратаку. Кстати, и этот холм на востоке давал прекрасную возможность организовать засаду…
Сделав из фляги еще глоток, лейтенант убрал ее на место. Несмотря на все неудобства, он решил не расстегивать куртку. Все-таки Эймс был офицером и решил не подавать плохого примера рядовым. Пора приступать к работе.
Вестэвэй принялся пристально изучать очертания холма, высматривая вражеских солдат. Он понимал, что расстояние слишком велико, но все же надеялся уловить хоть какое-то движение или металлический отблеск обнаженного оружия.
Поразмыслив, Эймс сделал два вывода. Первый: скорее всего солдаты неприятеля находятся на другой стороне холма и ожидают нападения, полагая, что преследователи обогнут его у основания. Второй: убедившись, что засада не замечена, они уберут дозорных еще до того, как их заметят бойцы противника.
Лейтенант сделал глубокий вдох – от страха и напряжения дыхание участилось. Он почувствовал, как в грудной клетке гулко бьется сердце. Внезапно Эймса посетила странная мысль. Почему он не стал обычным торговцем, как отец? Мог бы путешествовать по безопасным дорогам от Кастелла до Омеральта, столицы великой Хамилайской империи. Но Хамилай за тысячи миль отсюда, за Бушующим морем. Да, беспечная и защищенная от опасностей жизнь торговца имела свои плюсы…
Заметив, что драгуны наблюдают за ним, лейтенант спросил у Кадберна, что он думает по поводу возможной засады, однако Избранный, опустив глаза, промолчал, теребя гриву своей лошади. Улыбнувшись, Эймс почему-то подумал, что в данный момент его солдаты были бы не против, продолжи в свое время командир дело отца.
По лицам драгун он понял, что его улыбка многое изменила. Раз лейтенант Вестэвэй весел, значит, дело закончится лучше, чем предполагалось. И не столь важно, сколько врагов притаилось за тем холмом – их количество уже не имело значения.
В тот самый момент Эймс четко понял, что нужно делать дальше. Словно кто-то нашептывал ему план действий…
Квардо Сьенна был очень напуган.
Все произошло после встречи с той самой стервой из Хамилая, самозваным стратегом Гэлис Валера. До этого момента Квардо слыл подающим надежды членом правительства, узурпировавшего власть в Кидане, пользовался уважением тех, кто примкнул к правящей верхушке. Сьенна чувствовал некую толику вины, так как его друзья – то есть бывшие друзья – были врагами узурпаторов. Кроме этого, мыслей Квардо ничто не омрачало.
Все было замечательно до момента возвращения из ссылки могучего соперника плутократов, Поломы Мальвары, который привел с собой хамилайскую армию. Гэлис Валера являлась одним из хамилайских лидеров, и она первая прилюдно превратила Квардо в посмешище, взяв его в плен.
В душе Сьенна понимал, что может испытывать к ней злость и томиться жаждой мести, но никак не должен бояться ее. Однако он был не в силах справиться с собой. Быть смелым легко, когда у власти твои друзья. Но здесь, на равнине, вдалеке от дома, преследуемый хамилайской армией, в компании отчаявшихся и истощенных беглецов, Квардо хотел лишь одного: зарыться поглубже в землю и сделаться невидимым для солдат противника.
Сьенна успокаивал свою совесть мыслью о том, что если он выживет в течение ближайших дней, то получит достаточно времени, чтобы страх сменился злостью и желанием отмстить.
Отряд, к которому он присоединился, уже несколько часов подряд преследовали драгуны. Надежды и чаяния беглецов оказались тщетными: несмотря на различные ухищрения, противник упорно шел буквально по пятам. А сейчас командир отряда, низложенный плутократ Майра Сигни, решил, что единственный шанс на спасение – это принять бой. Сьенна и еще несколько человек попытались протестовать, однако получили в ответ лишь пожелание отправляться к чертям, если их что-то не устраивает.
Квардо и другие решили остаться в отряде, понимая, что выжить в данной ситуации можно, лишь присоединившись к сравнительно большой группе людей. Они были похожи на воробьев, спасающихся от соколов в середине огромной стаи.
Майра Сигни довел своих солдат до холма, за которым решили организовать засаду. План был прост, но мог сработать только в том случае, если бы драгуны проявили крайнюю беспечность.
В момент ожидания атаки врага страх Сьенны в буквальном смысле материализовался. Квардо почувствовал сильнейшие рвотные позывы. Воздух был теплым и влажным, и хотя Сьенна не ел ничего несколько дней, его желудок вел себя так, словно был набит холодной и совершенно протухшей овсянкой.
Эймс не знал, успел ли враг убрать с холма дозорных, но больше ждать он не мог. «Солдаты не должны видеть, как колеблется командир», – барабанной дробью стучали в ушах усвоенные на всю жизнь слова полковника Линседда.
Когда драгуны подошли к подножию холма, лейтенант остановил отряд, приказав одному из разведчиков спешиться и разузнать обстановку на другой стороне. Через несколько минут солдат подтвердил опасения Эймса: враг действительно подготовил засаду на противоположном склоне. Вестэвэй воспринял новость с необычайным облегчением. Он оказался прав в своих предположениях и, кроме того, гордился тем, что сделал все сам, без помощи полковника.