– … Мне говорили, что однажды весенней ночью Сефид разгулялся так, что в Омеральте и за сотни миль вокруг все металлические предметы светились голубым пламенем. На следующее утро в империи не осталось ни одного Избранного… – Авьер бросил быстрый взгляд на Кадберна и отвел глаза. – В это трудно поверить. Я так и сказал. В ответ меня обозвали дураком. Тогда я спросил, когда это произошло. И выходит, что все случилось примерно в то же самое время, когда погиб принц Мэддин…
Ошарашенные известием слушатели молчали. Кадберн резко поднялся и зашагал по комнате.
– Сначала мы думали, что это сделал Намойя Кевлерен… – начала Гэлис, но тут же умолкла.
Кадберн подошел к ней сзади и положил руки на плечи.
– Что это он убил принца и грамматиста Китайру Альбин?.. Еще до вашего прибытия, капитан, мы выяснили, что Намойя ни при чем. Хотя до сих пор происшедшее остается загадкой. – Кадберн слегка улыбнулся. – Прошу прощения, командор…
– Это не самое поразительное, – медленно проговорил Авьер. – Не только каждый Избранный в империи погиб, но и герцогиня Юнара тоже.
Повисла гробовая тишина. Юнару считали одним из самых могучих магов, появившихся за несколько последних поколений Кевлеренов. Может быть, даже самым могучим.
– Не могу поверить, – воскликнул Гош. – Не обижайтесь, командор, но… что же могло убить Юнару?
– Вообще-то ты хотел спросить, кто мог убить Юнару? – уточнила Гэлис.
Авьер пожал плечами.
– Слухи ходят разные, но никто ничего не знает наверняка. Единственное, что можно утверждать с полной уверенностью, – события той ночи никак не затронули Лерену, хотя ее Избранная погибла вместе с остальными.
Гэлис и Кадберн переглянулись.
– Лерена? – переспросил Кадберн. – Императрица?.. Но у нее никогда не было способности к Сефиду.
– Как я понял, теперь к ней относятся так же, как раньше относились к герцогине Юнаре. Народ боится ее.
– Но ей… ей ведь нравился Мэддин, – вырвалось у Кадберна.
– Юнара однажды попыталась убить Мэддина, хотя герцогиня думала, что любит его, – сказала Гэлис. – Тогда что же можно сказать о возможностях императрицы?.. – Все затихли. После паузы девушка продолжила: – Это надо обдумать. Дела в Хамилае обстоят не так, как предполагалось. Многое из того, во что мы верили, оказалось неправдой. Мне кажется, Хамилай пережил настоящую революцию. Мир изменился по обе стороны Бушующего моря.
Перед Поломой Мальварой стояли Велан Лаймок и Квенион Акскевлерен. Рядом с префектом Избранная Намойи увидела белокурую женщину, в которой узнала командира ополченцев на Длинном мосту, сумевших так яростно противостоять ее господину.
– У вас есть выбор, – произнес Полома.
– Это радует, – сухо сказал Велан.
В плену с ним и Квенион обращались достаточно хорошо, если учитывать, что они возглавляли армию завоевателей. Но простые киданцы не выказали ни доброты, ни душевной щедрости, вся забота о пленных сводилась к регулярной кормежке. Лаймок не ожидал, что в ближайшем будущем что-то кардинально изменится.
– По правде сказать, выбор у каждого из вас свой, – сказал Полома, не обратив внимания на Велана. – Ты, Квенион Акскевлерен, свободна. Выбирай: или оставайся здесь, если пожелаешь, или уезжай, куда захочешь.
– Но ведь я была Избранной самого заклятого врага Кидана…
– Мы запомним тебя как человека, уничтожившего самого заклятого врага Кидана, – сказала белокурая женщина. – Ты заслужила свободу.
Квенион ничего не ответила. Она никак не ожидала подобной снисходительности. Прожив всю жизнь бок о бок с Кевлеренами, девушка никогда не знала, что такое жалость и сострадание.
– A y тебя, тысяцкий Велан Лаймок, есть два варианта…
– Полагаю, вы не собираетесь меня освобождать.
– Пока нет, – сказал префект. – Ты можешь дождаться корабля из Ривальда и отправиться на нем домой – с условием, что больше никогда не ступишь на Новую Землю. За тобой будут присматривать до отплытия, но ты не будешь пленником.
– А второй вариант?
– Помочь нам в походе против Сайенны.
От удивления Велан поперхнулся.
– Вы шутите?..
– Вовсе нет, – сказала женщина. – На наш город нападали четыре раза за последние два года. Три нападения из четырех были организованы или поддержаны Сайенной. У нас тоже есть два варианта: захватить Сайенну и объединиться с ней – или разрушить ее до основания, иначе Кидан будет находиться в постоянной опасности. Теперь самое подходящее время, учитывая, что практически весь сайеннский гарнизон уничтожен.
– И как конкретно я могу вам помочь?
– Приведите нас в Сайенну, – произнес Полома.
Гэлис еще раз возвратилась в комнату Китайры в Цитадели. Все вещи погибшей были собраны, упакованы и готовы к отправке.
Все, кроме рабочих бумаг Китайры, над которыми Гэлис собиралась поработать позже, и загадочной фамильной цепи. Со следующим кораблем, отправляющимся в Хамилай, стратег переправит вещи подруги куда следует, а там уж их обязательно отошлют ее родственникам, в каком бы уголке империи они ни находились.
В империи Лерены, напомнила себе девушка. Теперь Гэлис знала, что именно Лерена является причиной стольких разрушений и горя. Но смириться с подобной мыслью было очень непросто. Она выросла с верой в то, что все происходящее в империи – правильно. Как в практическом, так и в духовном смысле.
Как Гэлис могла поверить, что Лерена Кевлерен переступила через все заповеди, через все традиции? Что это сейчас значит для империи?
А что станется с имперскими колониями?..
На подобные вопросы у Гэлис не имелось ответов.
Теперь у нее по крайней мере был Кидан, новый дом вдалеке от Хамилая, Лерены и всех остальных Кевлеренов, дом, который поможет порвать с прошлым и начать жизнь с самого начала – абсолютно новую жизнь.
Гэлис достала из шкатулки фамильную цепь. Почти все камни потухли, но в украшении все еще оставалось нечто неуловимо странное и угрожающее. Девушка полагала, что цепь как-то связана со смертью Китайры, а смерть Китайры каким-то образом соотносится с резким и неожиданным возвышением Лерены и появлением у нее магического дара. Ответов все еще не было, но путь к ним стал яснее.
Гэлис убрала цепь, подошла к окну и окинула взглядом свой новый дом. Она уже представляла себе, в каком месте расположится новый университет, где пройдут маршруты паровых экипажей, которые помогут связать все три острова и в конечном итоге все поселения между Киданом и Сайенной.
По подоконнику пробежал жучок. Гэлис наблюдала за тем, как он пытается отыскать выход, затем помогла ему, подтолкнув в правильном направлении. Легкое движение – и открыт путь в новую жизнь, к новым горизонтам.
Гэлис глубоко вздохнула и вышла из комнаты, плотно притворив дверь.
У нее есть жизнь, которую стоило прожить.
Именно так она и намерена поступить.
Вспышка воспоминаний, отрывок прошлой жизни, случившейся так давно… в другую эпоху.
Вспышка боли… смерть, а затем… очень непонятно… убийство?..
Голод.
Существо пошевелило одной конечностью, затем другой и выползло из укрытия. Ночное небо черным бархатом окутало весь мир.
Звезды.
Существо – нечто – смутно припомнило звезды над морем и белую пену у носа корабля. Нечто вспомнило покой – и захотело вернуть прошлое.
Но сначала нужно отыскать пищу.
Нечто потянуло ноздрями воздух, почувствовало что-то интересное неподалеку. Повернулось и заметило слабое желтое мерцание. Дом. Да, там, несомненно, найдется пища. Насытившись, можно обрести покой.
С трудом двигая свою тушу, нечто скрылось в ночи, оставляя позади себя мыс, море – и пляшущие над ними звезды.