– Ты смотри, Сашенька, если вдруг ты дяде не ко двору придешься – сразу же ко мне! Обещаешь?
– Честное пионерское, тетя Вера. Под салютом. Если что не так – сразу к вам.
– Да что ты меня на «вы» называешь? Вот, правда, обижусь. Ты мне давай «ты» говори, понял?
– Понял, тетя Вера.
– А то и сразу оставайся. Скажи: так, мол, и так. Встретил сестру матери своей, которую умершей считал.
Белов едва не фыркнул, представив себе лицо сотрудника ОГПУ, который узнает, что у немецкой коммунистки из старинной аристократической прусской семьи сестра работает в Мосторге. Но пообещал, что обязательно подумает…
А тем временем к командированному третьему секретарю образовалось несколько серьёзных вопросов, и он под надзором двух милиционеров прошёл в отделение.
Строго говоря, с документами у него был полный порядок, но опытный сотрудник, воевавший в ЧОН и срисовавший метки на командировочном удостоверении пионера «оказать содействие» и «пропустить без досмотра», счёл, что кашу маслом не испортишь, и решил помурыжить деятеля, а там глядишь, и вскроется что. Мутноватый был товарищ, по мнению уполномоченного Васина. А вот пионер, тот наоборот. Васин очень хорошо помнил таких вот мальцов, воевавших у Будённого в разведке и командовавших эскадронами и батареями. Нрав у мальчишек был резкий, беспощадный и в плен они не сдавались, предпочитая смерть на поле боя – бесчестью плена.
А встречавшие, увидев эту сцену, страшно засуетились. Не вступая с милиционерами в контакт, сразу же позвонили куда-то и исчезли, оставив товарища на растерзание вокзальной милиции. Они очень хорошо понимали, что под видом вокзальных милиционеров могли быть специалисты с Лубянки, и малейшее движение вокруг задержанного будет ими отслежено.
Тревожный звонок с Октябрьского вокзала, проскочив двух посредников, наконец достиг ушей человека, которого в СССР уже никогда не будут называть «кукурузником», и отразившись, словно в зеркале, вернулся к исполнителям.
Через час за командированным прибыл конвой из центрального аппарата, и трое мужчин с холодными взглядами увезли третьего секретаря в вечность, расположенную в этот раз в Москва-реке.
На другой день Александр поднялся рано, вместе с Верой Степановной. У нее сегодня была первая смена, и она поторопилась накормить «Сашеньку» до своего ухода.
Завтрак был простой, но сытный и вкусный. Вареная картошка с постным маслом, пара кусков остро пахнувшей чесноком колбасы, мягкий хлеб и чай, в который добросердечная Вера Степановна бухнула три полных ложки сахару. Да еще и «с горкой»! Напиток превратился в горячий сироп, но так как качество заварки оставляло желать лучшего, то Белов не возражал.
Хозяйка, сложив руки под подбородком, с умилением следила за тем, как с аппетитом ест «ее мальчик».
– Вот, Сашенька, сейчас покушаешь – и пойдем. А может, мне лучше с тобою пойти? – Новая идея захватила Веру Степановну, и она тут же принялась ее развивать. – Правда, а? Придем, я хоть на дядю твоего посмотрю. Ты ведь учти, Сашенька: это для тебя он – родной человек, а я-то, может, что важное увижу. Мало ли… Опять же на жилищные условия его взглянуть, а то положит тебя где-нибудь в чулане. А тебе солнце нужно, воздух…
Белов с большим трудом уговорил Веру Степановну не отпрашиваться с работы, пообещал, что сразу же, как только устроится, пригласит ее в гости. Чемодан по здравом размышлении решил не брать с собой, а оставить здесь.
Они вместе вышли из дома, женщина посадила мальчика в трамвай и долго махала ему вслед, украдкой смахивая слезы.
Добраться до главной проходной Завода имени Сталина было не так-то легко. Это потом, когда появится станция метро «Автозаводская», все станет просто: вышел из метро и шагай вперед – не ошибешься. А в это время…
Сперва – до Варварки, а потом – на шестнадцатом номере пилить чуть не через пол-Москвы, аж до рабочего поселка АМО. А оттуда – пешочком, до проходной. Небыстрое дело, неблизкий путь… Белов вздохнул, поправил пилотку и подошел к дверям проходной, через которые втекал на завод человеческий поток. Пришлось подождать, пока пройдут идущие на смену. Но все на свете имеет конец, и вот Александр распахнул дверь и вошел в здание.
На проходной стоял вахтер в синей гимнастерке и фуражке с нагановской кобурой на потёртом ремне. Саша, улыбнувшись охраннику, вежливо спросил:
– Скажите, пожалуйста, мне нужно видеть товарища Горенко. Как мне к нему пройти?