— И все же, — осторожно произнесла я, — после… после наших последних слов, мне кажется безмерно странным, что ты вообще решил меня еще раз увидеть. И тем более странно, что ты просишь меня вернуться домой в Семиводье, ведь ты так ненавидишь всех, кто там живет.
— Мы говорим о твоей безопасности, а не о твоем отце. Я презираю его, но сейчас это неважно. Замок твоего дяди хорошо охраняется, и я хочу, чтобы ты туда вернулась. Ты должна меня послушаться, Лиадан. Уезжай домой. Как можно скорее. Здесь небезопасно.
— Для тебя здесь еще менее безопасно. Ты не можешь не знать, что Эамон поклялся убить тебя, если ты еще хоть раз ступишь на его земли или покусишься на его собственность. Эти часовые без раздумий выпустят стрелы, лишь только заметят тебя. Люди в зеленом могут быть быстрыми и жестокими. Я не хочу, чтобы тебя постигла та же судьба, что и Пса. Ни один человек не должен так умирать.
Лишь договорив, я поняла, что сказала слишком много. Глаза Брана сузились, и он наклонился вперед.
— Откуда ты знаешь, что случилось с Псом? — прошипел он. — Как ты можешь знать?
Я вспомнила тот день, и меня пробрал мороз. Темнота на обочине, глухие звуки ударов, звон сбруи, когда они удалялись. Булькающий голос Пса: «Нож…»
— Я знаю, потому что была там, — еле слышно проговорила я. — Я знаю, потому что смотрела на все это из темноты и не могла их остановить. Я знаю, потому что… потому… — голос у меня опасно задрожал.
— Почему, Лиадан? — мягко спросил Бран.
— Потому что он умолял о ноже, а рядом никого не было, только я. Он звал тебя, чтобы ты его прикончил, но горло ему пришлось перерезать мне.
Я слышала, как он выдохнул. Потом воцарилось долгое молчание. Мне удалось подавить слезы. Мне удалось не протянуть к нему руку, не коснуться его.
— Я считал себя сильным человеком, — наконец произнес он, глядя куда-то в сторону, в мглистое от тумана болото. — Я думал, что сумею это сделать. Но мне еще не приходилось вставать перед подобным испытанием.
Для меня это прозвучало полной бессмыслицей. А время уходило.
— Ты просишь меня ехать домой. Я как раз это и собиралась сделать. Я здесь в гостях, до возвращения Эамона из Тары. Он вернется очень скоро, их ждут через четыре дня. Потом я поеду домой, в Семиводье. Но я не могу уехать раньше. Я здесь с сестрой.
— И что мешает тебе уехать сегодня же вместе с сестрой? Зачем вам ждать, пока мужчины вернутся? Если у вас проблемы с сопровождением, я вам его предоставлю. Незаметное. Невидимое, но очень эффективное.
— Не понимаю, почему ты считаешь, что можешь хоть как-то влиять на подобное решение, — я глубоко вдохнула. — Кроме того, все не так просто. У меня… проблема, очень серьезная проблема. И мне не у кого просить помощи, не к кому обратиться.
Возникла краткая пауза.
— Можешь обратиться ко мне, — безразлично произнес он. И замолчал.
— Это и впрямь задача для Крашеного, — признала я. — Но я сомневаюсь, что смогу заплатить.
— Это оскорбительно, — рявкнул Бран. Правда, очень тихо, он был, прежде всего, профессионалом.
— Не понимаю, почему, — сказала я. — Ты же наемный разбойник, разве нет? Человек без совести? Разве не обычное дело, обговаривать цену, покупая услуги подобного человека?
— Возможно, сначала тебе стоит описать задачу, а уж потом обговорим условия, — его тон снова стал безразличным.
— Я сама не очень ее представляю. Но объясню настолько подробно, насколько успею, потому что у меня очень мало времени, мое отсутствие скоро заметят. Моя сестра в середине лета вышла замуж. Ее муж — человек довольно влиятельный.
— Один из Уи Нейллов.
— Ты знаешь?
— Я слежу за новостями. Продолжай.
— Ее выдали замуж против воли. Она любила другого. Но все же поехала в Тирконелл. Этот брак связывает нас с северной ветвью Уи Нейллов и несет множество стратегических выгод.
Бран понимающе кивнул. Он сильно хмурился, а маска ворона добавляла его чертам еще больше суровости.
— Муж… он сильно обижал ее. Он жестоко с ней обращался. Ниав страшно изменилась, превратилась в бледную тень себя самой. Но она никому ничего не расскажет, я сама обнаружила все случайно, и она заставила меня поклясться, что никому из родных я ничего не расскажу. Я не могу позволить, чтобы муж увез ее обратно в Тирконелл. Это смерть для нее. Она скорее вскроет себе вены, чем снова ему покорится. Я в этом уверена. Я… я пообещала ей, что к мужу она не вернется.
— Ясно. И теперь у тебя осталось четыре дня, чтобы совершить невозможное.
— Оказалось, что так, — тихо произнесла я, только теперь осознав всю меру безумия своей затеи.