Змей нахмурился.
— Мы — профессионалы, — наконец произнес он. — Мы не убиваем женщин и детей. Мы никогда не жжем по ошибке невинных вместе с врагами. Да и вообще, как ты можешь верить в эти россказни? Чтобы сотворить все, что нам приписывают, мы должны были находиться в пятидесяти местах одновременно. Спроси Крысу, какого он мнения об Эамоне Черном. Это у него мать и сестры погибли в том пожаре.
Я оглянулась туда, где на склоне холма огонь слал в рассветное небо длинный язык дыма. Крыса сидел, держа Джонни на одном колене, и быстро двигал пальцами, очевидно, играя в какую-то игру, от которой мой сын в восторге скакал вверх-вниз. Чистая кожа малыша вся была в ярко-розовых укусах болотных насекомых. Крыса умело отвлекал маленькие ручки, не давая им расчесывать волдыри. Я поняла, за что этот парень получил свое прозвище. Глаза у него были посажены очень близко от длинного, острого носа, а широкая улыбка открывала неровные зубы.
— Крыса, он славный парень, — сказал Змей. — Быстро учится, несмотря на дурацкие ухмылки. А теперь иди к Командиру и оставь малыша Джонни ненадолго с нами. Мы тебя позовем, когда придет пора завтракать.
— Ты мне так и не ответил. Откуда ты знал, когда и где появиться?
— Я получил послание. К нам пришел рыжий парень, очень странного вида. Мы и так болтались неподалеку, зная, что они в замке, но не представляя себе, как их оттуда выцарапать, ведь Эамон здорово усилил охрану. Тот парень сказал нам идти к дороге, спрятаться и ждать сигнала. И очень скоро появились вы. Прямо чудеса.
— Пожалуй, — согласилась я, а потом заставила свое усталое тело подняться и пошла на другую сторону холма, туда, где гладкие валуны смотрели на неподвижное озерцо. Туда, где стоячие камни, покрытые столь древними письменами, что даже друидам был неведом их смысл, молча хранили глубокие тайны земли. Проходя мимо них я, кажется, услышала голоса, говорящие мне: «Хорошо. Хорошо». Это место не принадлежало Дивному Народу, с их богами и богинями, их ослепительной красотой и ужасающей силой. В этом месте царили более старые и темные силы. Место Древних, кровь которых текла в моих жилах, если верить легенде о бандите Фергусе и его невесте из Фоморов. Я верила. Я почувствовала в себе эту кровь, прикасаясь рукой к камням на холме. Я ощутила исходящую глубоко из земли дрожь и снова услышала: «Хорошо».
Как же у меня мало времени! Как мало его осталось, чтобы вернуть Брана в этот мир, пока он не погиб от ран, от отчаяния… да просто от жажды. Бран не мог пить. Его люди устроили меж камней навес, натянули парусину, так что можно было смотреть изнутри на спокойные воды озера, или на костерок, горящий меж камней. Он недвижно лежал там на тюфяке.
— За малышом нужно очень следить, костер — это опасно, — предостерег меня один из них. — Мы на всякий случай подняли его повыше.
Но мне нечего было беспокоиться о Джонни. Мне принесли его, он поел, уснул, и я уложила его на постель из папоротника и накрыла одеялом из лисьих шкур. Его собственное, любовно сшитое мной одеяло, осталось в Шии Ду. Когда мальчик проснулся, его унесли. Я время от времени видела его на руках какой-нибудь облаченной в кожу няньки, или в заботливо сплетенном кем-то гамачке, или высоко на чьих-нибудь широких плечах, или рядом с Крысой на ковре из сухих листьев, где он с удовольствием точил новообретенные зубки о черствую корку. Пришлось смириться с тем фактом, что у Джонни внезапно появилось куда больше дядюшек, чем нужно маленькому мальчику. Я не без сожалений оставила его целиком на их попечении. Он был еще очень маленький и совершенно бесстрашный.
Что же до Брана… я не отваживалась рассказать остальным, как же мне жутко. Я положила припарку на рану на голове, и теперь на быстро отрастающих кудрях красовалась аккуратная повязка. Мне помогал Альбатрос, он отказался от отдыха. Змей тоже все время крутился неподалеку. Мы усадили Брана и держали его голову, прикладывая влажную губку к его губам. Но жидкость стекала по подбородку на одеяло, словно сам он утратил всякое желание себе помогать.
— Как долго он протянет без воды? — спросил Альбатрос.
— Может, еще день. — Я старалась скрыть отчаяние, но меня выдавала дрожь в голосе. Я видела, как у Брана запали щеки, как под ярко разрисованной кожей проступили скулы. Я чувствовала, какими костлявыми стали его пальцы, как исхудали запястья, где на сухой бледной коже темнели крылатые насекомые. Я слышала, какое медленное и слабое у него дыхание. Альбатрос не знал, сколько времени Бран провел, скорчившись в каменной могиле, он сам потерял счет дням, проведенным в Шии Ду.