Принцы уже год, как жили раздельно, каждый в своих покоях. Детская опустела, и её заперли за ненадобностью. Нату было очень обидно, что их комнаты так далеко друг от друга: разделены углом, и для неудачника путь порой был затруднительным. Он мог иногда не дойти, и вместо встречи с братом общался с Тризновым, пока тот обрабатывал порезы или накладывал гипс, а то и фиксирующую повязку на подвёрнутую ногу. Братьям пришлось договориться, что Амари будет приходить к Нату.
С тех пор общение с матушкой сократилось до минимума. Едва Нат покинул детскую – после того как отпраздновали тринадцатилетие – ему пришлось присоединяться к семье за обедом. Амари, уже два года как уходивший в столовую на завтрак, обед и ужин, объяснил братишке правила поведения, но вёл его вниз с опаской.
Несмотря на то, что прошёл уже год, Нат отчётливо помнил именно тот первый ужин с родителями. Едва войдя, он запнулся о порожек и растянулся на полу. Принц не видел выражения лица матери, зато всё существо пронизал громкий, издевательский хохот отца.
Амари тогда быстро поднял брата и проверил, всё ли в порядке. На удивление, младший принц ничего себе не сломал. А вот стул под ним развалился, едва мальчик сел.
Потом он умудрился порезаться ножом, когда делил запеканку, раза три подавиться и вывихнуть палец. Король просто заходился от смеха, грохая кулаком по столу так, что посуда подпрыгивала, и стал будто дружелюбнее. При взгляде на отца даже матушка смягчилась, и не так подозрительно посматривала на младшего сына.
«Шут» - вот как назвал тогда Ната король.
- Bonjour (доброе утро), - поприветствовал Амари, входя в столовую.
Нат повторил. Они с братом изучали второй язык, мурдийский*. Первым был андарийский**, родной язык королевы – матушка довольно активно поддерживала общение. В конце концов, это было всё, что осталось от её прошлого.
Королева кивнула на приветствие и спросила по-мурдийски, хорошо ли спалось Амари. Нат не придал этому значения: привык, что королева его игнорирует.
- Merci, bonne (спасибо, хорошо), - старший улыбнулся и зорко проследил, чтобы братишка не упал.
Когда они сели, колючий взгляд отца упал на младшего. Тот едва сдержался, чтобы не дёрнуться: что ещё придумает король?
- Le garсon, me servira (мальчишка, прислуживай мне)*** - он ухмыльнулся и откинулся на спинку стула.
Амари побледнел, а Нат замер. Прислуживать отцу за завтраком, ему, неудачнику! Это сулило самые ужасные последствия. Старший принц попытался отговорить.
- Votre Majestе ... Je vais prendre sa place (Ваше Величество... я займу его место)…
Он даже сейчас не посмел отойти от правила общаться только на изучаемом языке. Однако отец даже не взглянул на него, сверля взглядом Ната. Голубые глаза отливали сталью.
- Dеpеchez-vous (живо)! – Рявкнул он.
Мальчик медленно поднялся, чувствуя, как всё тело пронизывает холод. Амари с состраданием взглянул на него и прикусил губу, матушка даже не изменилась в лице. По губам короля пробежала улыбка удовольствия.