– Так Оболыжский и книжки свои туда забрал? – удивился Гаврила.
– Нет, у него библиотека еще раньше сгорела, – охотно объяснил Клементий. И поделился своей радостью. – И как это все же приятственно: идти под гривенной защитой – и беседовать! Это ж, князь, какое великое дело вы сотворили, позволив нам разговаривать!…
– Наш князь – он, да!… – запыхтел от гордости Гаврила, чувствуя свою приобщенность к княжеским чудесным способностям.
– А вот мне это что-то не очень нравится, – задумчиво сообщил Олег.
Лыцарство охватила некоторая оторопь. Князь публично выразил недовольство. Возникла напряженная пауза, которую после посмел прервать Гаврила. Воевода княжеский все-таки!
– Вам, князь-батюшка, досадна наша болтовня? – несмело предположил он.
– Что? – не сразу понял Олег, занятый своими мыслями. – А, разговоры? Да нет, разговаривайте, конечно. Тем более что именно разговор ваш и навел меня на некоторые сомнения. Аркадий Викторович! – окликнул он нашего впередсмотрящего и впередведущего. – Вы уверены, что мы туда идем, куда надо?
– Э-э… – смущенно протянул тот. – Вроде да… Но как же я, мой юный друг, могу быть в этом уверен? Ведь я только во сне видел…
– Я и не обвиняю вас ни в чем, – мягко утешил его Олег. – Но мне не нравится, что вулкан, который поначалу был у нас сзади, теперь оказался справа. А еще чуть-чуть и он окажется прямо перед нами. Такое бывает в одном случае: если путники, заблудившись, начинают ходить кругами.
Аркадий Викторович некоторое время тупо пялился на местную Фудзияму, которая, действительно, неизвестно почему, но оказалась у нас почти прямо по курсу. Потом сел на песок, обхватил голову руками и горестно пробормотал:
– Ну как же так?…
– Что, сбился, Аркадий? – озабоченно посочувствовал Гаврила, присаживаясь на корточки рядышком с ним.
– И что ж теперь? – разочарованно поинтересовался Клементий. – Или снова на нашу потайку возвращаться будем?
– Вы ведь, на самом деле, не знаете маршрута, которым надо идти? – спросил Олег участливо, тоже присаживаясь рядом с Аркадием Викторовичем.
– Ну там, во сне, мы ведь не шли… – уныло покачал головой тот. – Я же объяснял, молодой человек… Ехали, летели – называйте как хотите! Уж потом, когда из машин вышли – тут я точно запомнил. И море, и скалы, и бухточку…
– Но не дорогу к ним, – кивнул Олег. – Логично.
– Похоже, тебя не пугает открывшаяся перспектива? – язвительно спросила я. – То, что мы, оказывается, путешествовали в никуда? Без ясной и четкой цели?
– Цель, как раз, у нас и ясная, и четкая. Бухточка на побережье. А раз так, то остается одно: выйти к морю и идти вдоль берега. До тех пор пока не увидим искомой бухточки.
– И ты знаешь в какой стороне у нас море?
– Я знаю! – резво поднялся Гаврила. – Вон, видите тот лесок?
– Лесок? – с сомнением переспросила я, глядя в указанном направлении. – Ты имеешь в виду ту серую полоску?
– Ну да. Высохший лес. За ним холмы. А потом, почти сразу, – уже скалы морские! И не так чтобы очень далеко – сегодня к вечеру дойти можно!
Это обнадеживало. Маршрут вновь определился, настроение у нашей компании поднялось, и караван снова бодро тронулся в путь. Только уже немного в другую сторону и в ином порядке.
Первым теперь шел Гаврила со своей продуктовой тележкой.
За ним следовал Аркадий Викторович с тележкой, груженой семеновым телом, по которому все пытался взобраться семенов спир – по-прежнему тщетно. Аркадий Викторович шагал уже не столь бодро как поначалу, но и духом особенно не пал. Он все равно сознавал себя одним из самых ценных членов команды – единственным человеком, который был способен найти конечную точку нашего маршрута.
Следом двигались мы с Олегом, а рядышком, но чуть позади, уважительно приотстав – Клементий.
Замыкал шествие Матвей с почти пустой тележкой. После пира, устроенного в потайке Оболевых, наши запасы изрядно сократились.
– Княгиня, – нарушил молчание Матвей. – А не устали ваши ножки? Второй день без отдыху! Может присядете ко мне – все одно я налегке!
– Спасибо, Акинфович, – с чувством отозвалась я, и не медля ни минуты, взобралась на его тележку. – Как устанешь, скажи! Я опять пойду пешком.
– А я как устану, так Клементию отдам везти, – засмеялся Матвей. – Чего ему без дела идти?
– И то верно, – согласилась я. – Как вы, Клементий, не против что мы без вас все решили?
– Да конечно, княгиня, за честь почту, – откликнулся он. – За большое доверие!
И голос у него был, по-моему, довольно искренним.
До гряды невысоких холмов мы добрались еще засветло.
– А потаек здесь нет? – спросил Олег у Гаврилы. – Где б можно было нам заночевать?
– Не встречал, – с сожалением ответил тот. – Я и был-то в этих краях только раз. Гиблое место… Сюда смогла как-то дотечь река подземного огня из горы Вулкан. Мы скоро переходить ее будем. Теперь-то уже она не страшная, огонь камнем обернулся. Но тогда, четыре года назад, река та огненная пожгла здесь все что можно!
Да, река застывшей лавы, к которой мы вскоре подошли, производила впечатление. Сверху, с холма она казалась ровной, почти гладкой – как дорога. Этакая широченная автострада, лениво вьющаяся между пригорками.
Но как только мы к ней спустились, от ее гладкости не осталось и следа. Вблизи это было нечто вроде полосы препятствий из рытвин, бугров и глубоких трещин-морщин, перерезающих и без того неровную поверхность. Будто кто-то гигантский замесил лаву, как тесто. Но недомесил. Бросил застывать как есть.
А уже начинало смеркаться.
– Да мы тут ноги переломаем! – сказала я недовольно. – По запаханному полю и то легче идти. Там хоть мягко, земля рассыпается под ногами. А тут в трещину какую вступишь – и, считай, калека! Давайте уж на завтра оставим форсирование этого препятствия!
– Но, княгиня, тут если приноровиться, идти можно… – огорченно попытался возразить Гаврила. – И до Моря-Окияна осталось всего-ничего…
Очень уж ему, видно, хотелось привести нас поскорее – показать какой он знатный путешественник! Он даже спустился вниз со своей коляской, колеса которой жалобно тарахтели на лавовых буераках.
– Вот, княгиня, князь, здесь даже и совсем ровные места есть, смотрите! – позвал он снизу.
Аркадий Викторович живо откликнулся на зов своего дружка-покровителя и тоже сволок жалобно поскрипывающую тележку вниз.
– И правда, – удивился он. – Ровнехонькое пятнышко – будто катком прокатились!
– Вижу я это пятнышко, – с досадой сказала я. – И что? Лужа гладкой поверхности три на три метра. А дальше? А вокруг? Нет, вы как хотите, а я лезть на эту полосу аттракционов с ломанием ног не намерена! Тем более – на ночь глядя!
– А что, никак пришли уж?… – раздался недовольно-вялый вопрос снизу.
С тележки Аркадия Викторовича силился приподнять голову Семен Бреньков.
– О! Ожил! – радостно возвестил Аркадий Викторович.
И тут же лишился скафандра.
– Потайка! – ахнул Гаврила.
И что-то проговорил еще. Но слышно было плохо – он тоже оказался без скафандра, и ветер, завывающий в лощине лавовой реки, уносил его слова.
– …и даже подумать такого не мог! – вдруг вновь громко зазвучал голос Гаврилы.
Это он опять оказался закутан в скафандр. Как и Аркадий Викторович.
А Семен еще раз попытался приподняться, но не смог. Голова его упала на доски тележки, тело обмякло, замирая в новом приступе кручени карачунной.
– Странная какая потайка: то есть, то нет! – покачал головой Матвей.
– Не к добру это… – поддержал его Клементий.
– Может, здесь тоже какой-то местный земляной червяк живет? – предположила я. – Он и схарчит сейчас нас. За неимением песка.