Самушу подняли с постели. Он появился в дверях заспанный, одергивая на себе мундир. Видно, вздремнул после ночного обхода и не скрывал своего недовольства тем, что его разбудили.
— Герр фельдфебель? Входите, пожалуйста, — проговорил он, с трудом подавляя огромное желание зевнуть. — Что за дело ко мне?
Станислав вошел в его комнату и тщательно закрыл за собой дверь.
— Должен вам кое-что сообщить, думаю, что известие весьма важное. Вы обязаны сохранять спокойствие. Я скажу, что вам надлежит предпринимать. Прошу ничего не делать, не согласовав со мной.
Челюсть Самуши в момент зевка замерла неподвижно, и он не смог сразу закрыть рот. В глазах блеснули гневные искорки.
— Это вы мне… указываете, что я должен делать? На каком основании?
— Сейчас объясню. Не могли бы мы присесть?
Самуша указал на стул вежливым, но далеко не любезным жестом. Станислав посмотрел в окно на видневшийся вдали мост, вытер платком потный лоб и, придвинув поближе стул, сел напротив поручика.
— У меня есть к вам одно предложение. Думаю, что подойдет.
— Объясните же наконец, в чем дело? — раздраженно спросил Самуша.
— Дело в мосте, господин поручик. Он заминирован.
Самуша вздрогнул, его губы скривила гримаса недоверия.
— Что вы сказали? Это абсурд! Как вам могло такое прийти в голову? Я прикажу немедленно проверить.
Станислав посмотрел на свои ручные часы.
— Нет необходимости, господин поручик. Это довольно рискованно. Мост тщательно охраняют советские партизаны. Нам с вами трудно сейчас к нему подойти. Даже не знаю, успеем ли мы. Через несколько минут по нему поедет поезд с боеприпасами. Его уже не спасти. В настоящий момент самое главное — это безопасность вашего взвода. Я имею в виду необходимость предотвратить кровопролитие. А также неприятности, которые для вас могут возникнуть со стороны немцев. Ведь вся ответственность ляжет на вас и ваших людей. Немцы так просто вам этого не простят.
По лицу Самуши пробежала тень беспокойства. Кое-что он начинал понимать. И посмотрел на Станислава хмурым подозрительным взглядом.
— Вы… Вы не тот, за кого я вас принимал, герр фельдфебель… Вы являетесь…
Жара в этой тесной, с низким потолком комнате была невыносимой, хуже, чем во дворе. Станислав расстегнул верхнюю пуговицу мундира.
— Я рад, что вы сами все правильно поняли. Это облегчит наш дальнейший разговор.
Самуша вскочил со стула.
— Я прикажу вас немедленно арестовать!
Станислав откинул пошире воротничок мундира, снял пропотевшую пилотку и положил ее на стол.
— Это нисколько не меняет дела. Я бы хотел предложить вам лучший вариант. Если мне не изменяет память, вы не слишком с большим энтузиазмом относитесь к политике Гитлера. По-моему, даже совсем наоборот, у вас довольно критический взгляд на то, что несет с собой немецкий фашизм. Я рассказал о ваших взглядах своему руководству, и оно отнеслось к ним с пониманием. Короче говоря, партизанское руководство отряда охотно видело бы в составе отряда отдельное венгерское подразделение. Оно гарантирует полную неприкосновенность. Оставляя это предложение, разумеется, на ваше личное усмотрение. — Станислав снова взглянул на часы. — После того что здесь произойдет через три или четыре минуты, вы можете оказаться в очень затруднительном положении. Однако вы легко этого избежите, если прикажете своим людям садиться по машинам. Оружие можете оставить при себе. Кроме автоматического. Его вы временно передадите мне. После операции вам его вернут. В вашем распоряжении осталось очень немного времени. На вашем месте я бы уже отдал соответствующие распоряжения. После взрыва немцы могут появиться здесь очень быстро. Партизаны прикроют ваш отход, но ненадолго.
Самуша нервно зашагал по комнате и наконец остановился у открытого окна. Он взглянул на пустое железнодорожное полотно, на виднеющийся вдали мост — массивный и такой, казалось бы, незыблемый, — затем перевел взгляд на реку, спокойно несущую под ним свои воды. Было слышно, как он громко и прерывисто дышит. Станислав с беспокойством посматривал на неторопливый ход секундной стрелки. Он начинал нервничать. А если этот поезд вообще сегодня не прибудет? Каким образом тогда он выкарабкается из создавшейся ситуации? Отпустит ли его венгр или прикажет задержать и передать в руки немцев?
Самуша отвернулся от окна. Его темные брови были гневно сжаты, уголки губ нервно подергивались. Он подошел к столу и на мгновение взгляд его задержался на телефоне. Станислав понял значение этого взгляда. Сняв трубку, он приложил ее к уху и, удостоверившись, что аппарат глух как пень, протянул Самуше. Тот сжал губы.