– Глупый у тебя хозяин, – скривила губки ведьма. – Разве можно такого замечательного малыша гадостью поить.
– Если такая умная, скажи, где достать посреди города ключевую воду? – не остался в долгу Егор.
– Вот там, – Саша показала на магазинчик «ФЭН-ШУЙ». – И не забудь у Валериана инструкцию о коловертышах попросить. А то уморишь своего раньше времени, – она развернулась и ушла, сердито стуча каблучками.
– Злая, – пискнул Чистюля.
– Я тоже не подарок, – сказал Егор и, оставив деньги за воду, пошел к знакомому магазинчику.
Звякнул колокольчик на входе, и появилась рыжеволосая красавица.
– Егорка, как я рада тебя видеть! – Стела выскочила из-за прилавка и, бросившись ему на шею, чмокнула в щеку.
Ведьмак немного смутился. Стела всегда поражала открытостью и бурным искренним выражением чувств.
– Какой классный чудик, – она взяла коловертыша и пощекотала ему мягкий животик.
Чистюля замурлыкал и лизнул девушке руку.
– Ты куда пропал? Откуда этот малыш? Что собираешься делать сегодня? – юная ведьма засыпала вопросами.
– Это Чистюля, ему нужна ключевая вода, – Егор решил, прежде всего, позаботиться о друге.
– Ну, разумеется, – она открыла шкафчик и достала уже знакомую стеклянную бутыль, наливая коловертышу воду в блюдце. Зверек сел на задние лапки и, подняв блюдце, стал аккуратно пить воду. Стела и Егор невольно залюбовались необычным зрелищем.
– Так-так, – раздавшийся за спиной голос, заставил парня и девушку обернуться.
Валериан стоял у входа, сумрачно глядя на посетителя.
– Чем обязан, молодой человек? – спросил он.
– Папочка, у него коловертыш, – зазвенел радостный голосок Стелы.
– Неужели? – сдвинул брови мужчина, похоже, совсем не обрадованный новостью. Он подошел поближе и с интересом уставился на зверька сосредоточенно пьющего воду.
– Восхитительно. Давно не видел этих созданий, – он улыбнулся.
Разгладились жесткие складки на переносице. Посветлело лицо. Исчез мрачный взгляд. Сейчас рядом с Егором стоял уставший, но довольно еще молодой мужчина лет тридцати пяти на вид.
– Откуда он у вас? – он повернулся к Егору, снова делаясь строгим и неприступным.
– Подарок, – коротко ответил Егор.
Видимо, их неприязнь становилась взаимной, и ему не хотелось сообщать этому человеку подробности.
– Не забудь выбить чек за воду и иди ко мне в кабинет. Мне нужна помощь с колоколом. Он не открывается, – сказал Валериан дочери.
Мужчина зашел за прилавок и скрылся за дверью, ведущей во внутренние комнаты.
Егор потянулся за кошельком.
– Прекрати, – подмигнула ему Стела. – Папочка просто злится, вот и вредничает. Ты же знаешь, гости всегда все получают бесплатно. Особенно такие замечательные пушистики, – она погладила Чистюлю, сосредоточенно лакающего последние капли с блюдца. – Хочешь еще, малыш?
– Нет, – фыркнул зверек и прыгнул на плечо ведьмака.
– Стел, а ты не знаешь, как о них заботиться? – решился спросить Егор.
– Разумеется, знаю, – кивнула она. – У папы по этому поводу есть книжка. Хочешь, принесу?
– Стела, я жду, – раздался голос Валериана из приоткрытой двери.
– Слушай, Егор, – торопливо зашептала девушка. – Иди к Сашке в кафе. Я подбегу туда минут через пятнадцать. Поболтаем, – она оглянулась на дверь.
– Лучше в Интернет-клубе, – сказал Егор, ему не хотелось встречаться с разозленной ведьмой.
Девушка кивнула и поспешила к отцу. Ведьмак вышел из магазина и посмотрел на синее июньское небо. Если уж он выбрал Интернет-клуб, почему бы не проверить электронную почту. Может хоть кто-то из друзей помнит о том, что у него день рождения?
Белая ржавая шестерка подрулила к деревянному двухэтажному домику на окраине городка. Покосившиеся ворота были открыты. Теплая компания как обычно сидела за деревянным столом, накрытым старой газеткой.
– Что отмечаем, девушки? – спросил мужчина, выходя из машины.
Тетки, самой молодой из которых было не меньше пятидесяти, пьяно захихикали.
Хозяйка дома, покачиваясь, встала из-за стола и поманила его пальцем.
– Пойдем в дом, племянничек, дело есть.
Мужчина поморщился, «дело», как правило, означал очередное выпрашивание денег.
Хозяйка завела его на кухню, обсиженную мухами, и приложила палец к губам.
– Я им ничего не сказала, – заговорщически прошептала она и наклонилась ближе и обдавая лицо мужчины перегаром.
– Кому? – жестко спросил он.
– Мужикам. Двум или трем, – она выставила перед собой два пальца.
– Говори четко, кто приходил, что спрашивал? – мужчина бесцеремонно встряхнул пьяницу за плечи.
– Я и говорю. Мужики. Вот на такой машине, – она развела руки в стороны, стараясь обхватить невидимую машину. – Спрашивают, не приезжал ли кто чужой? Во им! Так я и сказала, богатеи хреновы, на такой машине, – она скрутила дулю и поднесла ее к собственному носу. – И потом. Ты не чужой, ты племяш. Ты ведь Паша? – она уставилась на него мутными глазками, зажатыми между лбом и одутловатыми от постоянной пьянки щеками.
– Паша, – кивнул мужчина, прекрасно понимая, что назовись он хоть троюродным дедушкой, тетка примет это за чистую монету.
– Мне бы денежек еще, – алкоголичка протянула руку с обгрызенными ногтями. – Горе у меня. Мать умерла. Помянуть надо.
– Да ты уж не девочка, – мужчина всунул купюру ей в руку. – Мать, наверное, давно померла.
– Г-годовщина сегодня, – икнула баба и, пошатываясь, пошла с кухни.
Постоялец, не тратя времени даром, поднялся по лестнице на второй этаж, снял навесной замок с двери и, зайдя в комнату, быстро побросал вещи в сумку. Выйдя на улицу, он сразу пошел к машине.
– Пашенька, – хозяйка, только усевшаяся за стол, снова поднялась. – Нехорошо. У нас праздник, а ты со двора. Иг-игнорируешь, – она снова икнула.
– Ну что вы, тетя, я только по делам в соседнюю деревеньку смотаюсь и к вечеру вернусь. Все отметим, – он подмигнул бабе и сел в машину.
– Чем меньше город, тем быстрее находят, – пробормотал он, поворачивая ключ зажигания.
– Хороший у меня племяш, – со слезой в голосе произнесла баба. Тетки за столом согласно закивали. – Ну что, за родню? – она подняла стакан с мутной самогонкой и залпом опрокинула его в себя.
– Я больше не буду этого делать, я больше не буду этого делать, – скулила Тина, забившись в дальний угол подвала. В тот угол, откуда из-за грязных мешков вылез этот добрый мужчина. Профессор. Он единственный кто понял ее. Не стал ругаться. Взял за руку и назвал свое имя.
Воспоминания о мужчине придали сумасшедшей силы. Она потихоньку вылезла из укрытия, прижимая правой рукой, онемевшую, и безвольно болтающуюся левую. Голос опять забубнил в голове. Но Тина старалась его не слушать. Она приподняла одеяло, обнаруживая под ним только два печенья. Грустно вздохнула и покрошила их в остатки воды в бутылке. Потом медленно выпила получившуюся кашицу и закуталась в одеяло.
– Я не буду это делать, – пробормотала она, засыпая, но, тем не менее, продолжая спорить с голосом.
Когда Тина открыла глаза, в подвале было почти темно. Она видела во сне человека. И она должна была его найти. Голос в голове уже не уговаривал. Он кричал и требовал. От этого крика у нее нестерпимо болел затылок, и ломило виски.
– Я все равно не буду этого делать, – упрямо сказала Тина.
Она сняла с плеч старое одеяло и вгрызлась в него зубами. Материя треснула. Тина зажала ткань между коленями, настойчиво отрывая полоску от одеяла правой рукой. Сделав таким же образом еще одну полоску, она связала их и стала обматывать себя тканью, привязывая непослушную левую руку к туловищу. Затянув потуже узел, женщина захихикала довольная проделанной работой. Подошла к окошку, закрытому досками, и подняла из пыли подвявшую ромашку. Она дунула на нее и прошептала несколько слов. Цветок, оживая, расправил лепестки и заискрился голубоватым светом.