– Вы заткнетесь или нет, уроды? – раздалось громкое шипение откуда-то сверху.
Егор посмотрел вверх и ничего не увидел. С одной стороны, он был благодарен пацанам, перебившим все лампочки в подъезде. Сейчас именно тот случай, когда темнота – это друг молодежи. С другой, очень ему хотелось посмотреть на того, кто затаился наверху. Интересно, он там один?
– Патриот хренов, – едва слышно прошептал долговязый, тоже глядя вверх. – А может, покурим? – обратился он к невысокому.
– Так ведь этот Патриот все отобрал.
– У Коляна возьмем в машине. – И, видимо, чтобы окончательно уговорить сомневающегося напарника, шепотом добавил: – Сам же говорил, часа через два появится, не раньше. А мы всего на пару минут отойдем. Сейчас тихонько спустимся, потом вернемся. Он и не заметит.
Толстяк согласно кивнул, и они двинулась вниз. Егор обратил внимание на гордый римский профиль мужчины, на мгновение высветившийся на фоне окна. Он напомнил ему какую-то иллюстрацию в учебнике по истории.
– Нашел время для воспоминаний по школьной программе, – мысленно выругал он себя. – Надо срочно рвать когти. – Видимо, бывший Аленкин дружок всерьез затеял организовать с ним встречу. Вот только место и время Егор будет выбирать сам. Сначала надо разузнать об этом типе побольше. Но сейчас предстоит просто выбраться отсюда. И выбор невелик. Внизу его поджидают не меньше трех доброжелателей. А наверху, похоже, один.
Егор осторожно снял кроссовки и, связав шнурки, привычным движением перекинул их через плечо. Стянул носки, засовывая их в карман. Он единственный из трейсеров преодолевал препятствия босиком. За что, собственно, и получил прозвище Босой. Три года увлечения паркуром с гонками напрямую через склады, заборы и многоэтажки сделали из компьютерного мальчика городского волка, не признававшего никаких препятствий.
Егор подождал и, убедившись, что парни действительно вышли из подъезда, тихонько, на цыпочках стал подниматься вверх по лестнице. Глаза уже привыкли к темноте. И забравшись на пару пролетов выше, он был удивлен тем, что человек, которого называли Патриотом, оказался довольно тщедушным мужичком.
– Ку-ку, – шепотом произнес Егор, наклонившись к затылку мужичка. И тут же пожалел о своей детской выходке.
С каким-то птичьим криком мужичок повернулся вокруг своей оси, и только чудо спасло Егора от удара ногой в челюсть.
– Каратист хренов, – подумал Егор.
Уворачиваясь от следующего удара, он инстинктивно швырнул в нападающего кроссовки. Связанные шнурками, они превратились в импровизированный метательный снаряд. По странной случайности шнурок обвил шею мужика, а тяжелые кроссовки по инерции затянули петлю. Человек на мгновение остановился и закашлялся. Видимо, в восточных единоборствах бросок кроссовками приравнивался к запрещенному удару. Воспользовавшись этой заминкой, Егор оттолкнул каратиста в сторону и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Он знал, что чердак должен быть открыт. Буквально на днях он помогал Алене развешивать там белье. Ему повезло. Тяжелая металлическая дверь оказалась незапертой. Он толкнул ее и оказался наверху. Где-то тут должен быть люк, ведущий на крышу. Он ощупью добрался до небольшой приставной лесенки и стал карабкаться выше. И тут что-то впилось ему в ногу. Егор вскрикнул от боли. Он понял, что преследователь вцепился в его ногу зубами.
– Это что, новый прием ушу? – процедил Егор и, повиснув на руках, свободной ногой врезал по лицу нападавшего. Он услышал, как хрустнули кости и нападавший, с легким стоном, упал вниз.
Егор выскочил на крышу. Он вздохнул полной грудью. Налетел порыв весеннего ветра. Весна в этом году была ранней и какой-то особенно теплой. Егор огляделся. Город светился ночными огнями, словно показывая наиболее удобный путь домой. Внизу, на чердаке, послышался топот. Парни, выходившие покурить, присоединились к его преследователю. Егор бросился к пожарной лестнице, по неведомой причине заканчивающейся между вторым и третьим этажом. С нее он прыгнул на стоящее рядом дерево. И, ухватившись за ветки, быстро спустился вниз. Побежал через детскую площадку. Перемахнул, не останавливаясь, через забор гаражного кооператива. Прыгая по металлическим крышам, подумал, что вполне может установить свой личный рекорд. Ехать от его дома к Алене на автобусе нужно не менее сорока минут, а напрямую он добежит минут за двадцать.
– Ма, я пришел, – Егор толкнул как всегда незапертую дверь.
– Я на кухне. Знаю, проголодался. Ужин на столе.