– Ворожит ли он у Перуна али как? – гадали сторожевые промеж собой.
Окрещенным не так давно дружинникам было неприятно думать, что их Добрыня связан с ворожбой, с темными силами. Но Добрыня всегда был особый. И немудрено – знали люди, что его матерью была известная чародейка Малфрида. Та, что еще Ольге пресветлой служила, потом и Святославу воинственному. Но после гибели Святослава о ней мало что было известно. Сгинула ведьма невесть куда, ни слуху ни духу о ней. Но когда вошедший в силу Добрыня прославился да стал справляться с любым делом, поговаривали, что без ее ворожбы не обошлось. Владимир его очень ценил и слушал, они вместе вернулись от варягов с сильной дружиной, вместе вновь получили власть в Новгороде. Встретили их тут тогда приветливо: новгородцам не больно любо было подчиняться Ярополку Киевскому, которого не знали и которому платить дань не желали. Им свой князь был нужен, Владимир Святослава сын, а в посадники охотно взяли Добрыню рачительного. Вот и собрал Добрыня под руку Владимира силу немалую из окрестных словенских земель, захватили они сперва вольный Полоцк, какой к Ярополку изначально склонялся, а потом и на Киев пошли, на самого Ярополка. Была им удача великая в том походе, свергли они Ярополка, а Владимир занял престол киевский. Люди же говорили: везет им обоим, потому что в них кровь особенная, чародейская, – и в Добрыне, сыне Малфриды, и во Владимире, внуке чародейки. Поэтому оба они вещими могут быть и вызнавать все наперед. Однако когда о крещении князя Владимира заговорили, упоминать о ведьме стало как-то неловко. Она же колдунья темная, с демонами знается, а оба ее родича к светлому Христу подались. Ведь как учит новая вера – все вершится не чарами, а по промыслу Божьему.
Утро над Волховом вставало хмурое, туманное. Добрыня вернулся к Городищу умытый росой, влажные волосы липли ко лбу, глаза же горели ясно, будто не бродил среди предутренних туманов, а спал сладко. А вот кто и впрямь выспался, так это Путята. Добрыня приказал ему спать – он и уснул. Теперь же, когда собрались все, Путята раскатал по столу карту с планами Новгорода и пояснил: люди Угоняя и Богаммила разметали мост через реку Волхов, по которому обычно была связь между двумя частями Новгорода – Торговой и Детинецкой, сами обосновались на Детинецкой, где кремль и усадьбы бояр располагались и где заставы и частоколы самые надежные. При этом восставшие приготовились к нападению: выкатили к реке два камнемета, какие пороками называют, ну и со всей округи натаскали к ним великое множество камней, чтобы обороняться.
– Тут ясно, – отметил Добрыня. – А вот что на Торговой стороне за Волховом?
Путята сказал, что там вроде как потише будет.
– Тогда туда и направимся, – решил Добрыня. – Соберешь, Путята, своих воинских побратимов из Ростова, они у тебя все достойные. И как проведем службу и попросим Бога, чтобы не оставил своей милостью, так и выступим.
Сам же пока к сыну отправился, беседовал с ним какое-то время. А как вышел, то уже и дружинники собрались, пояса затягивали, шлемы поправляли и пришнуровывали. Выглядели так, как будто на сечу отправляются… На Новгород… От этого горько стало на душе посадника Добрыни.
Сейчас все эти закованные в броню воины сошлись на лугу близ частоколов Городища и сам епископ Иоаким провел службу перед выступлением. По-славянски этот грек из Корсуня13 говорил неплохо, проповедь провел душевно, а когда воины уже на коней садились, остановил на миг Добрыню.
– Ты не сильно на оружие напирай, посадник. Видит бог, тут нужно не грубое вмешательство, а терпеливая проповедь священника.
Добрыня лишь что-то буркнул в усы. Но кое-кого из священников, сопровождавших Иоакима, все же взял, приказав подать им коней. Если в Новгороде то, о чем он догадывается, святая молитва весьма пригодится. Самим Иоакимом он рисковать не мог, оставил ему охрану, да и к каждому священнослужителю уного14 со щитом приставил. Только молодой дьяк Сава ехал без охраны – он, до того как решил сан принять, слыл неплохим рубакой. И несмотря на то что ликом Сава был чисто ангел – белокурый, ясноглазый, улыбчивый, – в случае чего смог бы за себя постоять.
Отряд миновал вброд воды Волхова, протянулся длинной змеей вдоль речного берега. День был все такой же ненастный, тучи ходили низко, казалось, вот-вот хлынет ливень, но Добрыня догадывался, что эти тучи не пошлют дождь. Когда в сумеречном свете впереди показались бревенчатые вышки новгородской Торговой стороны, посадник весь подобрался. Он ехал впереди воинства, прислушивался чутко. Ибо только Добрыня мог различить то, чего другие не улавливали. Но таким он всегда был. И этой ночью, бродя по окрестностям, понял, что недаром на Путяту и его людей исполох нашел. Они толком пояснить не могли, что случилось, а он и сейчас это чуял – глухой монолитный шепот, словно врезáвшийся в голову, словно приказывавший…
13
Корсунь – так славяне называли византийский город Херсонес в Крыму. Был захвачен князем Владимиром в 988 году. Нынче часть Севастополя.
14
Уный – молодой воин, отрок при дружине, часто выполняющий обязанности слуг и оруженосцев.