И пошел прочь. Ибо сейчас его больше всего интересовало, как новгородцы Торговой стороны отнесутся к речам о христианстве.
Служба христианская жителям Торговой стороны понравилась – собрались, смотрели, слушали. Но потом каждый пошел в свою сторону. Священнослужители же последующие два дня ходили по торжищам и улицам, поучали людей, рассказывали о новой вере, об Иисусе Христе, о его наставлениях быть милосердным, о прощении и усмирении гордыни… На них поглядывали недоуменно. Не все, конечно. Бабы и молодицы, какие слушали пригожего дьяка Саву, даже всхлипывать начинали умильно. Старикам понравилось, что после крещения они попадут в такое небесное царство, какому и Ирий светлый не чета. Но большинство мужиков и отроков лишь пожимали плечами. Как же это – подставить щеку, когда тебя по морде двинут? Это значит слабость проявить. А слабыми быть новгородцам не хотелось.
Добрыня велел сосчитать тех, кто веру принял, – немногим более пары сотен человек выходило. И то ладно.
– Ну что же, не хотят ладком, значит, покажем силу, – решил Добрыня. – Помолимся, а там, благословясь, начнем порядок наводить.
Что там епископ Иоаким говаривал, когда они в Новгород из Городища выезжали? Терпеливая проповедь нужна? Вот они и проповедовали. А теперь пора настоящим делом заняться.
Добрыня выбрал для вылазки раннее время, однако в аккурат после того, как петухи пропели зарю. Люди в этот час обычно сонными и вялыми бывают, однако и темная сила на убыль идет. Вот и надеялись, что, когда Путята с его ростовчанами минуют реку, им не так сложно будет сонную Детинецкую часть града под себя подмять. Добрыня через Волхов наблюдал, приглядывался, прислушивался… И едва не вскрикнул, когда в голове ухнуло, словно его оглушили приказом темной ярости. Даже застонал сквозь зубы. А у срубов и частоколов на той стороне такое началось!..
Более часа витязи Путяты не могли даже протиснуться в проходы между строениями Детинецкой стороны – так на них наседали озверевшие новгородцы. Но и дружинники ростовские не сдавались. Стали стеной щитов, сдерживали бешеный напор, из-за их строя лучники метали стрелы в толпу. Промазать тут было трудно, каждая стрела в этой толчее разила кого-то из вопящих. А когда новгородцы, теряя столько людей, все же отступили, то на них уже и мечники пошли наседать, разили люто. И при этом кричали: «С нами Господь!»
Этот клич с упоминанием нового Бога особо разъярил язычников. Озверевший тысяцкий Угоняй немало дружинников ростовских уложил, пока его самого не снесли стрелой. И раненого, ругающегося, как черт, потащили к Добрыне.
– Вот, посадник, погляди на погубителя супружницы твоей. На кол его велишь посадить или как?
– На кол и немедля, – даже не глянув на отплевывающегося кровью бывшего соратника, сказал Добрыня. – Ну а Соловейку кто видел?
– Да спрятался он за спинами людей. Ишь сыч! Он своих оглашенных на наши мечи посылает, а сам схоронился за частоколами детинца.
– Тогда поджигайте детинец!
На какой-то миг возникла пауза. Наконец кто-то сказал:
– Как же поджигать? От детинца огонь на другие постройки перекинется, на терема, на усадьбы градцев.
– Вот пусть и позаботятся, чтобы добро их не сгорело. А волхва Соловейку постарайтесь добыть. Или пусть сгорит в детинце.
Но хитрый волхв, называвший себя Богаммилым, успел скрыться, когда все вокруг заполыхало. Огонь во граде отвлек новгородцев от противостояния Путяте. Они кинулись к своим домам, голосили отчаянно, причем скоро сами стали взывать с просьбами о пощаде к посаднику, словно и не они же восстали против него.
– Что же ты творишь, Добрыня! Там наше жилье, наши чада, отцы и матери, жены! Прекрати немедля, если хочешь мир с нами наладить.
Ну хоть говорили уже по-человечески, а не выли, как зверье дикое.
Добрыня сперва как будто и не слышал их мольбы. Снял островерхий шлем, прислушался. Огонь гудел, люди кричали, но чтобы в голову какой-то мерзкий шепоток проникал – так в шуме этом и не различить. А может, и сходит морок. Добрыня очень на это надеялся. И приказал своим людям выстроиться цепочкой от самого берега Волхова и передавать кадки и ведра с водой, чтобы помочь градцам побороть быстро расходящийся огонь. Так совместными усилиями и справились.
Ближе к вечеру, когда дымы над градом развеялись, а много дней покрывавшие небо тучи разошлись и янтарные лучи солнца осветили округу, Добрыня повелел гнать новгородцев к водам Волхова.
Выступил перед ними.
– Вот что скажу, люди: крестить вас сейчас будут! Крестить быстро и не спрашивая вашей воли. А как попадете под власть Христа светлого, я прощу вас за все былое, за своеволие и кровь пролитую. Если же кто из вас заупрямится… Что ж, мечи у людей Путяты еще от крови не высохли, вот и велю рубить несогласным буйны головы.