Эти слова Страуса были встречены возгласами одобрения, громким щебетом и хлопаньем крыльев. Когда восстановилась тишина, он уверенно и с достоинством продолжал:
— Если собрание готово прислушаться к моим словам, то позвольте мне выдвинуть следующее предложение. Давайте сейчас разойдемся, а завтра ранним утром соберемся вновь и устроим состязание. Пусть каждый, кто способен летать, примет участие в этом состязании. Победителем будет признан тот, кто поднимется выше всех и дольше всех пробудет в вышине, независимо от того, к какому роду-племени он принадлежит. Вот ему-то мы по справедливости и присудим звание верховного вождя. На этом я кончаю, дорогие мои собратья.
Всем пришлась по душе разумная речь Страуса, и тут же было решено, что именно он, Страус, должен быть главным судьей на завтрашнем состязании.
Миновала ночь, и едва забрезжил рассвет, со всех сторон потянулись к месту состязания вереницы птиц. Когда солнце выплыло из-за гор, площадка была уже забита до отказу. Страус горделиво вышагивал меж собравшихся, на ходу отдавая распоряжения своим помощникам по судейству — домашним птицам, цесаркам и прочим нелетающим пернатым.
Когда все приготовления были закончены, Страус потребовал тишины и обратился ко всем со следующими словами:
— Собратья! Приветствую вас от лица всего птичьего племени. Сейчас начнется состязание. Дабы не возникло никаких недоразумений, повторяю наше главное условие: тот, кто поднимется выше всех и дольше всех продержится в вышине, будет признан верховным вождем над всеми птицами. Так я говорю?
— Так, так! — загалдели птицы.
— Если вы готовы, я даю приказ на взлет.
— Мы готовы, все готовы! — раздалось со всех сторон.
— Взле-е-ет! — скомандовал Страус, хлопнув крыльями, словно сам собирался взлететь.
Птицы разом взмыли в воздух, будто гигантская туча затмила солнце. Птицы поднимались все выше и выше, но вскоре от общей стаи стал кое-кто отделяться — это были те, у кого не хватало сил продолжать полет. Первым вернулся на землю Перепел, а следом за ним еще многие птицы. Так продолжалось до тех пор, пока лишь одна птица не осталась высоко в небе. Это был Орел.
Помощники главного судьи рассадили птиц кругами, и Страус объявил, что состязание можно считать оконченным. Победителем признан Орел. Все птицы на разные голоса запели здравицу новому вождю:
Да здравствует Орел, Верховный вождь всех птиц — Небесных и земных! Да здравствует Орел!
Затем Страус подал Орлу знаки крыльями: пора, мол, возвращаться на землю.
— Спускайся, великий! — кричал он.— Ты выиграл состязание. Отныне вся власть принадлежит тебе.
Орел совсем уж было приготовился к спуску, как вдруг высоко над собой услышал звонкую трель: тинг-тинг! тинг-тинг!
Он глянул вверх и увидел Жаворонка, самую маленькую из птиц. Тот парил в поднебесье много выше Орла.
— Ах ты, ничтожная тварь! — вознегодовал Орел, и глаза его грозно сверкнули.— Что ты делаешь там, наверху?
— И ты еще спрашиваешь, что я делаю? — пропищал Жаворонок.— Разве не видишь, участвую в состязании на звание вождя. Послушай, Орел, не пытайся мошенничать. Ведь мы с тобой оба знаем главное условие состязания.
От этих дерзких слов Орел рассердился еще больше, но виду не подал — куда умней не вступать в пререкания с наглецами. Он устремился к земле и сел в самом центре оставленного птицами круга. Увы, на него никто не обращал внимания. Взоры всех собравшихся были устремлены вверх, туда, где в поднебесье едва виднелась крохотная движущаяся точка. Со всех сторон раздавались возгласы:
— Невероятно! Этого не может быть!
— Уму непостижимо!
— Как это могло случиться?! — громче всех удивлялся Ястреб.
И впрямь, как это могло случиться? Очень просто. Всю ночь накануне Жаворонок не спал, обдумывал свой план и вот что надумал. Когда птицы изготовились к полету, он тихонько, прижимаясь всем телом к земле. прошмыгнул меж ног больших птиц и пристроился рядом с Орлом. Прозвучала команда на взлет — и Жаворонок вскочил на спину Орла и затаился. Он не ошибся в расчетах — в столь ответственный миг Орел даже не почувствовал у себя на спине малую птаху. Он все набирал и набирал высоту, а Жаворонок сидел у него на спине, стараясь даже не дышать громко. Но едва он услышал, как птицы внизу запели здравицу Орлу, как тотчас снялся с широкой Орлиной спины и со свежими силами взвился ввысь. Лишь удалившись на безопасное расстояние, он рассыпался трелью: тинг-тинг-тинг,— чем и привлек внимание Орла. Ну и пусть, думал Жаворонок, Орел теперь спускается на землю, все равно он, Жаворонок, всем доказал, что поднялся в небо выше всех и пробыл в вышине дольше всех! Птицы в немом изумлении наблюдали, как Жаворонок, словно играючи, выделывает в небе различные сложные фигуры. Под конец он сложил крылышки и стал стремительно падать вниз. Казалось, он вот-вот врежется в землю. Но в последний миг расправил крылья, сделал два-три рывка в сторону и, описав круг над полем, завис над его дальним концом. Но и этого Жаворонку показалось мало, он снова взмыл в воздух и легким ветерком пронесся над птичьей стаей.
Жаворонок сделал в воздухе кувырок и стал плавно снижаться, будто собирается сесть. Но вдруг, в который уж раз, круто взмыл в небо и, недвижно повиснув в зените, трепеща крылышками, завел свою победную песнь:
Лишь после этого Жаворонок приземлился в самом центре круга рядом с Орлом. Следившие до сих пор за ним как завороженные птицы вдруг встрепенулись, и меж ними разгорелся жаркий спор. Одни кричали, что надо при жать Жаворонка победителем, другие — что вождем уже объявили Орла, значит, так тому и быть. То в одном, то в другом конце поля яростные споры переходили в стычки, так что вскоре от общего единодушия и следа не осталось. Участники слета разделились на множество больших и маленьких групп, и в центре каждой был свой заводила. Но в большинстве своем эти группы состояли из всяческой мелюзги, солидные птицы пока что не вмешивались в споры. Тут главный судья стал подавать всем крупным птицам знак, чтобы они приблизились к нему,— перекричать общий гвалт ему все равно не удалось бы. Наконец крупным птицам общими усилиями удалось навести хоть какой-то порядок, группы спорщиков распались, и все заняли свои места. Однако надо сказать, что и среди крупных птиц не было единомыслия. Они раскололись на два лагеря. Одна половина, во главе с Голубым Журавлем, считала, что Орел не может быть признан вождем, ибо Жаворонок — и это признавал сам Орел — поднялся в небо выше него и пробыл в небе дольше. Но Голубой Журавль не спешил признавать Жаворонка победителем. Вторая половина держалась мнения, что коль скоро Орел уже был провозглашен вождем, то о Жаворонке и речи не может идти.
— Мы не вправе морочить головы своим досточтимым соплеменникам,— молвил Гриф, возглавлявший вторую группу.— Где это видано — сперва объявить Орла вождем, а едва он приземлился — лишить этого звания?!
Тут взяла слово Выпь, вокруг которой тоже сплотилась довольно большая группа птиц: