И только от товарищей, с которыми встречался Нонг, он узнавал, что под мнимой этой тишиной скрывается огромное напряжение. Никто не умеет так притворяться и скрывать свои мысли, как восточные народы.
Вот наконец и родина Нонга, Бандью. Как и прежде, шумит завод господина Бильбо, как и прежде, работают на туана крестьяне со своими сапи. Нужно было дождаться вечера, чтобы увидеться с рабочими завода, к которым прислали юношу.
Он направился в свой кампонг. Вот и дорога, по которой бежал его отец, охваченный амоком. Вот место, где отца убили…
Встретилось несколько знакомых.
— Нонг! Откуда? Где ты был?
— Справедливость ходил искать.
— Куда? В Батавию?
— И в Батавию, и в другие места…
— И что же тебе сказали?
— Сказали, что надеяться не на кого. Сами должны о себе заботиться.
— Каким образом?
— Как хотите… Если надо, так и вцепиться в горло врагу.
— О, если бы это можно было! — Подождите немного, и будет можно!
Хоть и предупреждали его, чтобы по дороге не занимался агитацией, был осторожен, но своим Нонг посчитал возможным сказать немного больше.
— Ты у нас останешься? — спрашивали его.
— Пока нет, а что будет дальше, не знаю. Пошел и к своей хижине, но едва нашел ее: буйная зелень так разрослась, что в ней совсем исчезли остатки строения.
Нонг присел на один из столбиков, некогда служивших основанием для хижины. Не прошло и двух месяцев, с тех пор как юноша оставил родной угол, а как изменилась вся его жизнь!
Все прежнее отодвинулось словно бы на десяток лет, и от него остались лишь эти несколько столбиков. Нонг с головой окунулся в новый мир, и родной кампонг, еще недавно казавшийся самым главным местом на земле, стал для него теперь ненужным, забытым, чужим…
В кампонге услышали, что вернулся Нонг, и захотели узнать, где он был, что видел и слышал. Вскоре вокруг собрались люди, и юноша начал рассказывать, что побывал в Батавии, в Суракарте, в Бантаме, многое повидал, а главное, узнал тех, кто не хочет терпеть гнет и идет бороться за лучшую долю для всего народа.
— Много таких. Даже один белый перешел на нашу сторону. И оружие есть. Скоро наступит время, когда прогонят белых хозяев. Тогда и на нашего регента можно будет найти управу. И Бильбо прогоним, и землю себе вернем. Нужно только, чтобы все, как один, поднялись в решительный час!
Люди со страхом слушали эти слова. Как отважиться пойти против власти, против Бильбо? На помощь ему сразу придут и войска и жандармы.
Но уверенный тон Нонга, его обоснованные доводы производили немалое впечатление, и постепенно людям начало казаться, что дело не такое уж безнадежное, что действительно может так быть.
Вечером Нонг выполнил свое поручение и уехал в Батавию. Трудно было найти то место и дом, куда он должен был обратиться. Все время казалось, что прохожие слишком внимательно посматривают на корзину. Вид полицейских пугал до дрожи в ногах. Попадись юноша на глаза хорошему шпиону, и тот сразу разгадал бы его. Но у Нонга все еще был вид простецкого крестьянского парня, впервые попавшего в город, и это помогало ему больше, чем все хитрости.
Наконец добрался до места. Подошел к дому с одной, с другой стороны — никого не видно. Стукнул в дверь — никто не отвечает.
Из соседнего дома вышла женщина.
— Тут ли живет Сукравата? — робко спросил Нонг. Женщина взглянула на него как-то странно, и Нонгу показалось, что и она осматривает его корзину.
— Нет его, — коротко ответила женщина.
— Разве он больше здесь не живет?
— Нет, — губы женщины скривились в улыбке, — теперь он живет в другом месте…
— Может быть, знаете где?
— В тюрьме! — отрезала женщина и ушла.
Этот ответ, будто обухом, ударил парня по голове.
Больше он никого не знал во всем городе! К кому же теперь обратиться? Куда девать то, что в корзине? Да и вообще, что дальше делать?
Такого положения, как видно, не предвидели ни Гейс, ни Салул. Хотя и доверяли они Нонгу, но не хотели дать ему, новичку, другие адреса и имена. Все же это было рискованно…
Нонг повернулся и потихоньку пошел назад.
«Куда девать корзину? — ломал он голову. — Не выбросить ли ее совсем? Но жалко напрасных хлопот. Надо же распространить эти бумажки! Значит, остается самому взяться за это дело».