Он действительно был самым милым парнем.
Потом я задумалась, думала ли моя мама то же самое о моём отце. Их разногласия, в конечном счете, разрушили её. Чтобы брак работал, нужны были общие ценности, а у моих родителей их никогда не было достаточно. У них было перемирие, соглашение не соглашаться по важным вопросам.
В последнем письме отца мне был указан номер банковского счёта и пароль. На нём было сто тысяч долларов. Он сказал, что хочет убедиться, что у меня достаточно денег, где бы я ни была, и пообещал не выслеживать меня, когда я возьму немного.
Я не была уверена, стоит ли в это верить. Я оставила деньги.
Я написала им в ответ, что со мной всё в порядке, что так будет лучше, что я люблю их. Слова казались жалко неадекватными.
На Рождество я поехала в Диснейленд. Это было не самое счастливое место на земле для меня; я в основном бродила вокруг, представляя свою маму с Дейном и миссис Брекенридж. Папа написал по электронной почте, что он, Рорк и Лечеминанты находятся в Северной Каролине. Я была рада услышать, что они перестали принимать эликсир. Я была менее рада услышать, что папа был занят изучением небольшой колонии скарабеев. Если бы он когда-нибудь придумал способ обмануть или уничтожить насекомых, эликсир снова был бы первым блюдом в меню каждого Сетита.
Папа всё время говорил мне, что я не в безопасности одна. Он не рассказал никому из Сетитов о талисмане. Но, как и в любой организации, у Хорусиан были утечки. И Сетиты могли сложить два и два и понять, что талисман был у меня. А потом они пришли бы за мной.
Мне потребовался весь январь, прежде чем я перестала сканировать каждую улицу, каждую комнату, высматривая кого-нибудь, кто мог бы меня искать. Мне потребовался ещё месяц, прежде чем я достаточно расслабилась рядом со своими соседями по квартире, чтобы поговорить с ними, не беспокоясь о том, что они могут искать дыры в моих историях. И как раз когда я дошла до того, что мы все стали хорошими друзьями, пришло время уезжать, в апреле меня приняли в Оксфордский колледж Тринити.
Прямо перед тем, как сесть на самолёт в Англию, я сняла большую часть папиных денег. Таким образом, если бы он проследил, то знал бы только, где я была, когда сняла их.
Когда я впервые приехала в Оксфорд и направилась через кампус в колледж Магдалины, громыхая чемоданом по старинным улочкам, я была в восторге. Коричневые каменные здания с рядами арочных дверей и окон приветствовали меня. Я была уверена, что в них обитали призраки учёных и мечтателей. В зданиях было слишком много деталей, чтобы разглядеть их сразу, шпили, горгульи, башни, зубчатые стены, наклонные каменные бордюры, украшающие всё в царственных тонах.
Я беспокоилась, что каким-то образом допустила ошибку, что кто-то из приёмной комиссии позвонил в среднюю школу в Вирджинии, которую я предположительно окончила, и они узнали о моих поддельных записях.
Несмотря на эти опасения, когда начались занятия, всё прошло гладко. Никто не задавал мне вопросов. Никто не обращался со мной так, как будто я не принадлежу этому место. В течение нескольких дней я погружалась в свои лекции, наслаждаясь средневековой атмосферой зданий и любя постоянство всего вокруг меня. Башня Магдалины, чьи древние камни поддерживали башенки, подходящие для ангелов, стояла как маяк над кампусом, всегда указывая мне направление.
Я попеременно притворялась принцессой в замке, героиней романа Остин и студенткой Хогвартса. Возможно, в основном студенткой Хогвартса. В обеденном зале ряды длинных деревянных столов стояли под невероятно высоким потолком. Портреты средневековых покровителей взирали на нас сверху вниз из богато украшенных рам. Это было похоже на сцену из фильма.
После лекций и уроков я провела время, исследуя территорию колледжа. Магдалина жила на ста акрах земли. Там был олений парк и дорожка вдоль поросшей мхом зелёной реки Черуэлл. Я надеялась, что река никогда не понадобится для безопасности, но я убедилась, что знаю, как туда добраться.
Другие студенты были достаточно дружелюбны, и мне нравилось слушать их английский акцент. Я никогда не уставала слышать, как люди говорят такие фразы, как: «Я чувствую себя немного измотанным» или «Хочешь пробежаться?». Всё было так восхитительно по-британски.
Когда мои учителя или однокурсники кричали «Бри», я чувствовала, что они говорят мне быть сильной. Моё настоящее имя выцвело и забылось с тех пор, как я покинула Египет, тайна, но мне постоянно напоминали о моём новом девизе. Я начала надеяться, что нормальная жизнь возможна. Может быть, я могла бы начать больше беспокоиться о своих домашних заданиях и меньше о том, кто может наблюдать за мной.