— Я не могу подтвердить достоверность всех смертей, но три из них на моей совести, — снова призналась Тара. — Я помогала заманить в ловушку царевича Панду, оболгать принца Амбхикумара. И я своими руками убила Пандугати.
— За что?! — Биндусара во все глаза смотрел на женщину, называвшую его сыном. На лице Тары сейчас было написано глубочайшее раскаяние.
— Чанакья под пытками заставил Пандугати оговорить себя и признаться в том, что он помогал Дхана Нанду отравить моего отца. Я была под влиянием «амриты с благословениями». Я поверила услышанному… Я пришла в ярость и убила Пандугати. Что же касается Амбхикумара… Волей случая он узнал правду и мог выдать меня Дхана Нанду, раскрыв ему, что я — шпион Чанакьи. Мы спланировали его смерть с Дурдхарой. Она пожаловалась Дашасиддхике, будто Амбхикумар напал на меня, хотя это «нападение» я сама и подстроила. Дашасиддхика любил меня. Ради моей защиты он был готов на всё. Увидев мою поцарапанную руку и нож в руках сына Амбхираджа, он немедленно убил Амбхикумара.
— Мой отец об этом знал? — упавшим голосом спросил Биндусара.
— Если под «отцом» ты всё ещё подразумеваешь убийцу своего настоящего отца, то да, Чандрагупта знал, — тихо ответила Тара. — Большая часть убийств братьев Дхана Нанда именно им и была спланирована. Царя Чандравардана убили хотя бы не в спину. Его не утопили в золоте и не сожгли в костре. Даже если Чандрагупта действительно лишился отца по вине Дхана Нанда, то скольких детей он сам лишил отцов? Он не считал? У многих братьев Дхана Нанда, у кшатриев Пиппаливана, у простых шудр, поддержавших Чандрагупту и погибших в бою, тоже имелись дети. Они все остались сиротами. Мне совестно что-то говорить о смерти царевича Амбхикумара, ибо я сама виновна в его гибели, поэтому о нём я промолчу, но вспомни другое, самое главное… Чандрагупта и тебя лишил отца! Даже если ты воссядешь на трон, принадлежащий тебе по праву, ты будешь лишён имени рода, к которому принадлежишь.
— Ты — один из Нандов, — жёстко добавил Ракшас, — но тебя история будет знать как Маурью.
— Разве это справедливо, что ты до смерти будешь носить имя убийцы родного отца? — вторила Тара. — Того, кто уничтожил его, воспользовавшись его слабостью и отчаянием? Того, кто обманом и предательством занял чужой трон и лишил тебя настоящих отцовских объятий, полных искренней, а не фальшивой любви? Твой преступный приёмный отец даже не нашёл в себе смелости честно признаться в своих грехах за столько лет, хотя мог бы! А теперь… Знаешь, иди. Говори с ним. Выскажи ему всё. И я очень хотела бы потом узнать, что он тебе ответит!
Биндусара некоторое время переводил затравленный взгляд с Тары на Ракшаса и обратно, а потом хрипло вымолвил, садясь прямо на пол:
— Кажется, я верю. Вам обоим. Но… Что же мне делать? Что мне… теперь делать?!
====== Глава 5. Реванш ======
Ни Тарини, ни аматья Ракшас не осмелились беспокоить его утешениями или советами. С молчаливой надеждой они оба ждали, когда принц возьмёт себя в руки и сообщит, что готов действовать. Так вскоре и случилось. Придя в себя, Биндусара выпрямил спину и посмотрел на Тару.
— Я верну долг с лихвой, — твёрдо изрёк он. — Я заставлю самраджа Чандрагупту заплатить за всё, что он сделал с моим отцом и дядями. Месть свершится непременно, и она будет жестокой, но справедливой.
Аматья Ракшас выдохнул и радостно улыбнулся, а затем, сложив руки, низко поклонился молодому господину.
— Я верю в вашу справедливость, юный повелитель, — промолвил он. — Вы — истинный сын своего отца. Вы не позволите злу торжествовать. Любое ваше решение я поддержу. Приказывайте — и я исполню для вас что угодно!
— Мне нужно обдумать один план, — спокойно промолвил юноша, и на лице его, застывшем теперь в бесстрастную маску, не дрогнул даже мускул. — Благоприятная ситуация настала, и мне нельзя терять ни мгновения. Укройте махарани Тарини от чужих глаз и позаботьтесь о ней, советник, а я вернусь к себе и обдумаю дальнейшие шаги. Простите, что не называю вас матушкой, — теперь принц повернулся к Тарини. — Прежде, чем это случится, я желаю закончить свои дела с моим приёмным отцом! Как только он заплатит в полной мере за своё предательство вместе с проклятым Чанакьей, я смогу с лёгким сердцем вернуть вас во дворец и позволить вам быть со мною рядом.
— Нет, — прошептала Тарини, на глазах её выступили слёзы. — Я недостойна такой милости, сынок. Я вернусь обратно в ашрам ачарьи Нагендры и проведу остаток жизни там. Я просто желаю увидеть, как предатели получат по заслугам, мой сын станет царём и вернёт себе свой трон перед лицом всех. Более мне ничего не нужно.
— Вы увидите это, махарани. Непременно! — Биндусара поклонился Тарини и быстро вышел из покоев аматьи. На сей раз его уже никто не держал.
Растерянность, слабость и гнев прошли быстро. Дойдя до своей опочивальни, Биндусара уже точно знал, что делать. Осталась последняя сложность — не сдаться под влиянием крох любви, всё ещё трепещущих в сердце, не позволить лживым словам самраджа Магадхи завладеть его разумом!
«Чандрагупта был тем, кого царь любил. Больше братьев, сестры, жены… Больше собственной жизни», — невольно вспомнил Биндусара слова аматьи Ракшаса и стиснул зубы.
«Я тоже любил его, — с горечью подумал принц. — И тоже — больше всех на свете! А он лгал и притворялся. Ни слова правды не сказал с самого детства! Проклятый лжец. А я… действительно истинный сын своего отца… Попался в сети того же предателя, что и он! Но теперь всё кончено. Самрадж Дхана Нанд… Отец! Помогите мне укрепить мою решимость и не свернуть с выбранного пути. Я отомщу за вас и за ваших братьев. Даю слово!»
Показалось ли ему, но словно чья-то тень пронеслась над головой, мягко пригладив его волосы, будто успокаивая и даруя силы.
Биндусара запер дверь на засов, уселся посреди опочивальни на ковёр, скрестив ноги, и стал терпеливо ждать. Вскоре случилось именно то, что и должно было произойти: пришла служанка, чтобы передать ему послание от Чандрагупты. Девушка попыталась войти, но ничего не вышло. Тогда она громко постучала в запертую дверь, но ответа не последовало. Служанка стучала снова и снова, но Биндусара молчал, снедаемый своим внутренним пожаром, сделавшим его за несколько минут из слабого юноши крепким воином.
— Юврадж, вы там?! — наконец, отчаявшись, прокричала служанка, поняв, что войти внутрь не получится. — Скоро начнётся церемония поздравления! Самрадж приказал передать: вас давно ждут в тронном зале. Все гости собрались, и самрадж очень беспокоится. Ответьте, юврадж!
Губы Биндусары искривились в торжествующей усмешке. Он встал с места и сделал несколько шагов вперёд.
— Передай самраджу, если он желает меня видеть, пусть приходит сам. Один, без советника Ракшаса, без Чанакьи и прочих слуг, — отчётливо и громко отозвался принц, приблизившись к запертой двери вплотную. — Я не выйду до тех пор, пока император Магадхи, именующий себя моим отцом, не придёт ко мне. Я не стану объяснять причин своего поведения ни единой живой душе, кроме него. Ты поняла? Ступай и передай сказанное императору Чандрагупте.
— Слушаюсь, мой принц, — судя по шороху за дверью и топоту ног, девушка помчалась бегом сообщать царю странные новости о сыне.
— Не перечь, я иду с тобой, — Чанакья размашисто шагал по коридору дворца, не отставая от Чандрагупты ни на шаг.
— Биндусара звал меня одного! — резко воскликнул царь Магадхи. — Возвращайся в сабху и жди. Кому-то надо быть там, чтобы успокаивать гостей, недовольных тем, что церемония поздравления откладывается.
— В сабхе вовсю распоряжается Ракшас, налаживая отношения с разгневанными царями. У него отлично получается, даже удивительно. Я был уверен, что он хорош лишь в разжигании войн и в пытках заговорщиков.