– Ты должна сообщить мне время.
– Вторая половина дня, пять часов.
– А до этого?
– Я дома; может, выйду за покупками.
– Позвони тогда, – произнес он и положил трубку.
София посмотрела на наручные часы. Надо было торопиться. Женщина выключила телефон и убрала его в сумку.
Когда она выходила из квартиры, сердце у нее колотилось.
Внизу ожидало такси, которое доставило ее в аэропорт Арланда.
Самолет авиакомпании САС перенес ее в Мюнхен.
Там бежевый «Мерседес» отвез из аэропорта в центр.
Ей нельзя здесь находиться, это запретная территория, запретнее не бывает. Она два дня обдумывала план действий, чтобы установить контакт. В конце концов подняла трубку, позвонила в его офис и представилась своим именем. Секретарь сказал, что он занят. Перезвонил он ей только через два часа.
Меры безопасности, с которыми она столкнулась, когда вышла из такси на площади Мариенплатц, носили параноидальный характер. Ее передавали с рук на руки, пока не оставили перед домом в элитном квартале.
Фасад был белым, лестница тоже, ее немногочисленные ступени вели между двух каменных колонн к блестящей черной лакированной двери.
София постучала, и он собственной персоной открыл дверь.
Рукопожатие Ральфа Ханке было теплым.
В центре прихожей, на мраморном полу, на пьедестале стоял большой горшок, в нем – свежие цветы: лилии, розы, пионы, синие маки, даже орхидеи. Невероятно красиво.
– Я не могу сказать, что это за цветы. Может, вы знаете? – спросил Ральф.
Теперь она повернулась к нему. Ханке производил впечатление обыкновенного человека. Темные с проседью волосы, аккуратно причесанные на косой пробор, сверкающая улыбка, ухоженные ногти. На нем были бежевые брюки, черные туфли, голубая рубашка и синий кардиган; от него пахло одеколоном с пряным и мужественным ароматом.
– Да, знаю, – глухо ответила София.
Он изучал ее, наверное, так же внимательно, как и ее ответы, потом кивнул и вышел из прихожей.
Она последовала за ним, наблюдая за его походкой. Ральф Ханке двигался уверенно, но в нем было что-то асимметричное. Замечала она это, только когда смотрела не прямо на него, а уголком глаза. Словно асимметрия скрывалась в его ауре, за пределами законов физики. Ральф Ханке был сутулым и неловким, но каким-то необъяснимым образом научился это скрывать.
Они вошли в просторную гостиную с высокими окнами и мягкой мебелью, стоявшей в центре огромного персидского ковра. В кресле сидел мужчина за пятьдесят. Своей неподвижностью, взъерошенными волосами, костюмом и очками из начала девяностых он производил впечатление человека себе на уме.
– Роланд Генц, – представился он, не вставая с кресла.
Роланд Генц. Правая рука Ральфа.
София села на двухместный диван.
Ральф Ханке, человек, который заказал убийство Адальберто Гусмана, нанял снайперов, чтобы убить ее и Гектора, когда они ехали на машине из аэропорта в Марбеллу, и совсем недавно позаботился о том, чтобы взрыв в Биаррице разорвал Эдуардо Гусмана на куски; человек, лишивший Андреса и Фабиена отца.
– Рад, что вы приехали, – начал он. – Насколько я понял, ваша встреча с доном Игнасио состоялась. Вы приехали сюда, чтобы дать ответ на наше предложение. Мудрое решение…
Потом он начал разглагольствовать о самом себе.
Его левая рука лежала открытой ладонью на колене, пальцы растопырены и загнуты внутрь – признак артроза и возраста. И Роланд Генц, лохматый, с остатками пены для бритья около уха. Здесь сидели два пожилых человека, два старика, один из которых никак не мог перестать говорить о себе. Смешное самолюбование, феерическая чушь.
София и хотела бы почувствовать презрение к мужчинам, сидящим напротив, но эти двое вызывали какие-то другие чувства. Опасные и непредсказуемые в той степени, какую она никогда не смогла бы оценить, добиться или изменить. И все вдруг омрачилось отчетливым и ужасающим пониманием, что у нее нет ни стратегии, ни плана действий. В комнату, где она сейчас сидела, ее привел внутренний порыв, необходимость, зов. А единственное, что она взяла с собой, – желание. Что ей с ним делать здесь, у этих мужиков? Приехать сюда было огромной ошибкой.
Ей хотелось встать и выйти из комнаты, уехать, исчезнуть…
– Я здесь не для того, чтобы объявить о решении, – осторожно произнесла она.
Удивленная улыбка из-за того, что его прервали посередине предложения.
– Каком решении?
Руки Софии лежали у нее на коленях. От страха они стали тяжелыми и начали было странно двигаться, но София их удержала.
– Я здесь, чтобы попросить вас обдумать и обсудить все еще раз.