Стукнув и сразу же открыв дверь, к нему вошел Гилэстэл. Увидев в руках Астида книгу, изогнул бровь.
— Утром тебя понукает Бафарий, днем объезжает принц, а ночью седлает Наллаэн. У тебя еще остаются силы на чтение?
— Не так давно на мне ездил целый трактир, — пожал плечами Астид, закрывая книгу.
Гилэстэл подошел и двумя пальцами приподнял обложку. Усмехнулся.
— Это тебе Бафарий присоветовал? Лучший способ освоить эту науку в совершенстве — побольше практиковаться. Но я хотел сказать другое.
Став серьезным и помолчав, Гилэстэл четко и внятно выговорил:
— Я твой должник, Астид. Сегодня во дворце ты избавил меня от унижения. Стать его лошадкой! Она хотела поставить меня на колени перед всей своей свитой! Чтобы я ползал по траве с этим сопляком! Изящно втоптать в грязь, мило улыбаясь…. В этом они все, Астид. В этом они все.
Астид понимающе наклонил голову. Потом отложил книгу и поднялся.
— Я могу сделать для вас больше, Ваша светлость.
— Что ты имеешь в виду?
Полукровка растянул тонкие губы в ухмылке.
— Наследник так непоседлив. А няньки так беспечны. Всего одна маленькая случайная царапина. Незначительная ранка, которую сложно заметить. В вашей коллекции ядов есть замечательные образцы.
От лица Гилэстэла отлила вся кровь.
— Ради всего святого, Астид…., - едва не задохнулся князь. — Не так громко!
— Кроме того, сад есть сад. Спать на траве весьма опасно, — с этими словами Астид прикоснулся к медальону на своей груди. — Там и змея может оказаться.
— Прекрати! — Гилэстэл подскочил и прикрыл Астиду рот ладонью.
Тот отвел его ладонь, и тихо-тихо прошептал:
— Я сделаю это для вас. А вы разрешите мне забрать Наллаэн в Вердэлэйн.
Гилэстэл со странным выражением смотрел на ухмылку Астида. Потом отвернулся. Страсть тонкогубого полукровки к изощренным убийствам стала вызывать смутные опасения в душе князя. А теперь он начал ставить условия, назначать цену.
— Я подумаю, — ровным тоном произнес Гилэстэл и вышел из комнаты.
Наллаэн книга позабавила. Она хохотала до слез, рассматривая её.
— Астид, милый Астид! — обняла она его. — Разве одной моей любви тебе недостаточно?
— Это больше, чем я мог бы желать.
Ночью Астид очнулся от того, что Наллаэн беспокойно завозилась во сне, и, широко раскинув руки, хлопнула его ладонью по лицу. Он приоткрыл глаза, осторожно прикоснулся к её руке и поразился, какая она холодная. Лицо девушки было пугающе белым, а дыхание — почти неразличимым. Астид испугался.
— Наллаэн, — позвал он.
Стон, полный муки и страха, вырвался из её губ. Тело Наллаэн напряглось, её вдруг затрясло мелкой дрожью.
— А-а… А-астид! — задыхаясь, закричала она.
— Наллаэн! — полукровка подхватил её, обнял, прижимая голову к своей груди. — Наллаэн! Проснись!
Дрожь утихла. Она открыла глаза, из которых еще не исчез страх.
— Наллаэн, — с облегчением выдохнул Астид.
Она моргнула, оглядела комнату.
— У тебя испуганное лицо, — провела потеплевшей ладонью по его лбу.
— Ты кричала во сне.
— Я видела дурной сон. Плохой сон про тебя.
— Ничего не бойся, меа аранэль. Со мной ничего не случится. Это только сон.
Наллаэн улыбнулась, прилегла ему на грудь, глядя в лицо нежными глазами.
— Спи, Наллаэн. Я буду охранять твои сны.
— Я не хочу спать.
Астид почувствовал, как её ладонь скользит вверх по его бедру, в предвкушении прикрыл глаза.
— Я больше никогда не буду ни с кем, кроме тебя, — расслышал он шепот, и прерывисто вздохнул, когда она прикусила мочку его уха.
Глава 6
Все утро Астид пытался поймать взгляд князя. Он надеялся, что тот за ночь принял какое-то решение. Наконец, не выдержав, подошел к нему сам.
— Ваша светлость?
— Чего тебе? — раздраженно бросил Гилэстэл, застегивая камзол. Он до сих пор не мог успокоиться после вчерашней попытки королевы посмеяться над ним. И ему очень не хотелось видеть ни её, ни короля, ни весь двор. Но не пойти не мог — он нуждался в деньгах, и уже третью неделю исподволь подводил короля к мысли увеличить ему содержание. В его голове стал нарождаться некий план, требующий финансовых затрат. Вердэлэйн не приносил великой прибыли. Поместье вполне обеспечивало скромную жизнь провинциального дворянина. Однако для того, что задумал князь, этих доходовбыло недостаточно.
— Вас не беспокоит здоровье наследника?
Гилэстэл замер, высоко подняв голову. Пуговица на воротнике никак не хотела пролезать в петельку.