— Как?
— Просто смотри. Думай о том, что хочешь забыть. Чем дольше смотришь — тем меньше помнишь.
Астид испуганно отвернулся от талисмана.
— Когда же и он перестанет облегчать твои страдания — воспользуйся более сильным средством. А теперь уходи.
Астид вынул из-за пазухи брошь, и, подержав её в руке, положил на широкий подлокотник.
— Я хотел подарить это Наллаэн. Отдаю её вам.
— Лучше отдай мне то, что носишь в своем медальоне.
Астид вздрогнул и впился взглядом в эльфийку. Она смотрела на него огромными мудрыми глазами. Медленно расстегнув цепочку, Астид положил медальон рядом с брошью.
— Как ваше имя? — спросил тихо.
— Лиилейт Флорнатейл аэн Шаал.
Когда Гилэстэл вечером вернулся в гостиницу, он застал Астида в своей комнате с кувшином вина.
— Я сказал, что тебе нужно поспать, а не напиваться, — недовольно сказал он.
— Её мать была аэн элле, — заплетающимся языком выговорил Астид, подняв глаза на князя.
— Что ты там бормочешь?
— Её мать. Лилит-паучиха. Наллаэн была дочерью аэн-элле, — усмехнулся полукровка.
Гилэстэл обомлел.
— Аэн-элле? Ты совсем пьян? Они исчезли сотни лет назад.
— А она не исчезла. Она сплела мне маорурен. И сказала, что я сын змеи.
И полукровка выложил на стол подарок эльфки. Гилэстэлопустился на стул, рассматриваяплетенку. Он читал о маоруренах в древних книгах. Узоры, запечатленные в них, могли затмить разум, стереть память, довести до сумасшествия и самоубийства, исцелить душевный недуг, внушитьдурные или благие мысли. Для каждого плелся свой собственный амулет. А какой — знали только те, кто владел этой тайной. У Гилэстэла перехватило дыхание.
— Ведунья! Этого не может быть! Эльфийская ведунья, Астид! Невероятно! Как?! Где она? Ты говорил с ней?
— Говорил, — качнул тот головой. — Я оставил ей яд.
— Что? Зачем?!
— Она сама попросила меня.
Князь рывком выдернул Астида из кресла.
— Веди меня к ней!
Они почти бежали по улицам, расталкивая горожан, путаясь в развешанном на ночь белье. Окно в доме Лилит не светилось. Гилэстэл без стука распахнул дверь, влетел внутрь. И, оглядев сумрачную комнату, увидел её.
Лиилейт Флорнатейл аэн Шаал неподвижно сидела в кресле, повернутом к стене. На стене висел круглый коврик с замысловатым орнаментом. Синие глаза эльфки были открыты, продолжая смотреть на пестрый маорурен. На губах навечно застыла мягкая нежная улыбка. Белые пальцы с посиневшими ногтями сжимали медальон Астида.
Гилэстэл, стиснув зубы, застонал в отчаянии. А потом, не в силах сдержаться, закричал, что было сил. Он в ярости метался по комнате, срывая и разбрасывая амулеты. Обессилев, опустился на пол, обхватив голову руками. Взгляд упал на смятый маорурен. Князь развернул его, расправляя и разглаживая, пробегая пальцами по цветной вязи ниток, всматриваясь в странный узор.
— Как… как она это делала? Что это? Что в них такого? О, Астид…. как я хотел говорить с ней…. Учиться у неё. Я так наказан за свою гордыню! Жёстко и сурово наказан.
Глава 7
На побережье Гилэстэл отправился один. Астида князь отправил в Вердэлэйн. Поводом была необходимость доставить туда книги — и те, что открыто позаимствовали в королевской библиотеке, и те, которые были похищены и спрятаны в склепе. Последние, тайком перетащив на гостиничный двор, упаковали в те же ящики, что и остальные. Бафарий, как и предсказал Гилэстэл, умер от сердечного приступа. Прямо у ног короля Менэлгила, который сообщил старому библиотекарю, что после долгих лет службы он может уйти на покой. Новый хранитель, не найдя в доверенной ему библиотеке реестра хранившихся там книг, принялся составлять новый.
Принц здравствовал, продолжая изводить своих нянек. После того, как Астид передал Гилэстэлу содержание беседы с Лилит, князь не отважился причинить вред наследнику. Справедливое предположение о том, что после смерти принца на плахе может покатиться его голова, удержало полуэльфа. К тому же, он прекрасно понимал, что Менэлгил, даже потеряв единственного сына, не сделает племянника своим наследником. Проще было бы сделать еще одного ребенка. Или не одного. А лишать жизни Менэлгила, без какой-либо поддержки извне, было делом совершенно бессмысленным. Князья-эльфы не допустили бы возведения на престол Маверранума полуэльфа, будь он сыном хоть самого солнца.
Истинной же причиной отправки Астида в поместье стало пошатнувшееся здоровье полукровки. И дело было не только в раненой руке. Астид почти перестал спать, бродил ночами по своей комнате и чудовищно много пил. Вантад жаловался князю, что его подопечный тайком таскает вино из погреба. На уговоры и ругань князя Астид лишь виновато опускал голову. Он стал заговариваться, часто смеялся невпопад. Мог часами сидеть, уставившись в одну точку. Гилэстэл всерьез начал опасаться за душевное состояние Астида. Дав слугам четкие указания по уходу за полукровкой, а Астиду — заданиеразобраться с книгами, князь отправил их в обратный путь.