В январе, после того как разогнали Учредительное собрание, Адамов получил письмо. Оно было подписано: «Порядочный человек». Неизвестный советовал Адамову немедленно бросить работу, не разговаривать с большевиками, не ходить на завод, а если ходить, то не работать. Иначе инженер Адамов не получит после большевиков никакой работы и окончит дни либо в арестантских ротах, либо в богадельне.
Адамов никому не показал письмо. Он недоумевал. Инженеры ненавидят его за то, что он работает. Ненавидят за то, что он не ждал Корнилова, за то, что не издевался над рабочим контролем, за то, что не ходил на вечеринки, где читали письма офицеров, сбежавших к белогвардейцам. Он должен заморозить мартены? Но ведь это потерянный год.
Как оправдались, — теперь еще более жестоко, чем прежде, — слова, которые поражали и студентов и молодых инженеров! Было это в начале века. Дмитрий Константинович Чернов, которого называли отцом русских металлургов, приезжал с Обуховского завода в город читать доклады. Чернов уже тогда был профессором в генеральском чине. Но говорил он необычайные для генеральского чина речи, и в зале становилось тихо.
— Молодые милостивые государи, вы, благополучно окончившие или кончающие курс учения на народные деньги, должны знать, что наука во многом могла бы помочь заводам, но адски трудно пробить дорогу новому.
Чернов рассказывал о своих последних работах, о работах заграничных ученых. Это доклад-обзор.
— Все это вам интересно узнать, мои милостивые государи, хотя вряд ли вам и пригодится. Послужив два-три года, вы прочно закоснеете, махнете рукой на работу и, самое большее, не будете брать взяток. И это я говорю не потому, милостивые государи, что вы плохи по природе своей. Отнюдь нет! А потому, что условия, в которых вы будете проходить службу, располагают к тому.
Тогда студенту Адамову думалось, что это только ворчанье старика, который сердит на весь свет, горечь смелого изобретателя, которому долго не удавалось осуществить свои замыслы. А теперь что же, ворчанье оказалось вещим? Инженер закоснел. Почему он вдруг бросил работу? Потому что переменились владельцы заводов и гораздо меньше стоят те деньги, которые платят дипломированному инженеру, и подорожали баретки для дочки? И потому надо заморозить мартены?
Да, пришло неожиданное, исключительно сложное время. Он многого не понимает в нем, многое даже чуждо ему. В самом деле, солдаты держат себя вызывающе, хотя, конечно, у народа, пожалуй, нет своих целей в долгой этой войне. Но противно смотреть на то, как солдаты торгуют в столице всякой всячиной и, отторговав, возвращаются в казарму.
Однако дипломированные инженеры не только бросают работу, но и портят ее. Чем же они лучше темных солдат? И почему они стали такими? Ответ может быть только один: они уже давно опустились. Казенная квартира, выпивка, преферанс. И он одинок среди них.
Весной восемнадцатого года Адамов уныло бродил по заводу. В цехах почти не работали. Возле пустых нефтяных баков пробивалась трава. Тихо было на каналах. Опустели заводские дворы и переходы. Однажды по улице протарахтел обшарпанный походный «фиат», загнанный Березовским во время лихих поездок. И вдруг Адамову стало ясно, что и Березовский дрянцо человек. Почему нет его теперь, в тяжелое время? Раньше он ссылался на министра, теперь он говорит только о Волге.
Перевоз гильзовой озадачил Адамова. Но его не спрашивали, и он молчал. Однажды только он заметил Березовскому, что в списках больших русских заводов, куда перевозят машины и станки, нет этого волжского завода. Удастся ли там наладить производство?
Березовский поморщился.
— Анатолий Борисович, уж вы-то не дергайте. Достаточно у меня контролеров.
В мае вы дался тревожный день, и Адамов вдруг пожалел, что дрянцо человек Березовский сейчас не на заводе. По телефону сообщили, что новосборочная бросила работу. Из окна кабинета, где еще стоял бронзовый бюст Вильсона, Адамов видел, что возле ворот били Бурова. Потом его потащили к Горбатому мосту. Спустя минуту грянул выстрел, и Адамов растерялся.
Что же будет дальше с заводом? Кто станет управлять? Сам он не может больше. Он ослабел и чего-то не понимает. Пусть снимут с него ответственность, которая становится страшной. Но кто же встанет на его место? Буров, Дунин, Воробьев — кажется, сильные и по-своему толковые люди, но когда они управляли заводом?