Здесь, на Доброй, они взрослели pi мужали. Когда создавалась Польская рабочая партия (ППР), в их присутствии происходили «ночные земляков беседы». Здесь рождались их стремления к активному участию в развернувшейся борьбе с врагом. Здесь они начинали работать в рядах Союза борьбы молодых, отсюда отправлялись на все более опасные задания и боевые операции. В этом доме прятали подпольные газеты. В их квартире был пункт, где хранилось оружие и прятались люди — товарищи по борьбе, которых они затем провожали в партизанские отряды. Отсюда они вышли в последний раз, чтобы бороться на баррикадах Варшавского восстания и затем обрести уже освобожденную Родину.
Первые годы оккупации. Еще нет Польской рабочей партии и Союза борьбы молодых. Нет еще и Гвардии Людовой. Что делают в это время Орловские?
Станислав учится в вечерней технической гимназии и одновременно работает учеником слесаря на Жолибоже, на территории бывшего химического института, переоборудованного немцами в большую базу по снабжению подразделений СС. Заработки там грошовые, но работа в таком учреждении дает ему прежде всего аусвайс — документ с гитлеровским орлом и свастикой. Хороший аусвайс часто охранял в тот период от принудительного вывоза на работы в Германию, помогал во время уличных облав.
Почти каждый варшавянин старался иметь именно такой документ. Особенно он был удобен для подпольщиков. Были люди, которые занимались даже подделкой такого рода документов тем же способом, как подделывались в то время кеннкарты и арбайтскарты. Первые из них были оккупационными паспортами, вторые — ведомственными удостоверениями немецкого управления по труду, которые подтверждали, что такой-то поляк имеет определенную профессию и в настоящее время работает на фабрике либо в учреждении.
Этот добрый аусвайс не раз пригодится Станиславу Орловскому, особенно тогда, когда он будет уже в Гвардии Людовой, а затем в Армии Людовой.
Ежи кончает в это время общеобразовательную школу на улице Древняной, но одновременно по вечерам вместе со старшим братом спешит в техническую гимназию, которая тогда называлась «Обязательная профессиональная школа». Ежи боготворит старшего брата. Старается во всем брать с него пример, даже избирает ту же самую профессию, что и брат. Они всегда неразлучны, и, хотя Ежи моложе Станислава на целых два года, он догоняет брата в науке: днем штудирует программу начальной школы, а вечером вникает в технические проблемы.
Затем они оба переходят в другую профессиональную школу, в которой есть так называемые «спецклассы», что соответствует уровню лицея. Ежи начинает работать слесарем в частном предприятии «Пионир» на улице Крохмальной.
Хеленка ходит в общеобразовательную школу на улице Древняной, куда Рысек начнет ходить только в 1941 году.
А годы были тяжелые, месяц от месяца становилось все труднее. В Варшаве все более усиливался террор гитлеровцев. Не проходило дня, чтобы не было облав и арестов. Тюрьма Павяк переполнена. Вся Варшава говорит о пытках в гестапо, которое расположилось на аллее Шуха. Доходят уже первые слухи о газовых камерах в Освенциме. В дома поляков все более настойчиво стучатся голод и нужда. Скромные пайки глинистого хлеба, получаемые по карточкам, слишком малы, чтобы прожить, а на черном рынке свирепствует дороговизна.
Для семьи Орловских беда не является чем-то новым, ведь они прошли закалку в бараках для безработных, прежде чем переехали на улицу Добрую.
Но новая квартира не улучшила условий их быта. Мебель, которую они застали в этом доме, немцы конфисковали как «еврейское имущество». Станиславу удалось припрятать пару лыж и лыжных ботинок, и теперь он чувствует себя богачом. Ребята с улицы завидуют ему, когда зимой он катается на этих лыжах. А дома положение очень тяжелое. Заработков отца хватает только на неделю, а иногда на несколько дней. Стах, как ученик слесаря, зарабатывает еще меньше.
В других семьях, чтобы раздобыть деньги на жизнь, люди начинают продавать вещи. В доме же Орловских продавать нечего. Все, даже дети, стараются подрабатывать, кто как может и как удастся. Станислав и Ежи торгуют сигаретами — это очень популярное в то время занятие для молодых ребят. Выкрикивают на углах улиц названия сигарет, вскакивают в трамваи, продают их поштучно и пачками. Необходимость заставляет их заниматься торговлей сигаретами почти до начала восстания. Подрабатывали на жизнь также Хеленка и Рысек. Самое раннее, что помнит Рышард Орловский из периода оккупации, — это, видимо, то жаркое лето, когда ежедневно с утра мать отправляла его с корзинкой на железнодорожную насыпь собирать мать-и-мачеху. Она сушила растения и продавала их торговцу зеленью. И еще одно воспоминание: когда вместе с отцом торговали хлебом и за ними потом гнались жандармы.
Отцу удалось достать немного фальшивых продовольственных карточек. Он купил на них хлеба и вместе с Рысеком продавал на Новом Зъязде, а затем на Старувке. Неожиданно как из-под земли выросли жандармы. Люди стали разбегаться. Убегал и он, девятилетний мальчуган, постоянно помня о необходимости как можно крепче прижимать к себе мешок с хлебом, несмотря на то что жандармы стреляли по убегающим…
Террор усиливался с каждым месяцем. Все чаще слышался на варшавских улицах прерывистый вой полицейских машин. На стенах домов появлялось все больше красных плакатов с фамилиями расстрелянных поляков. И все большие масштабы приобретала всеобщая ненависть к врагу, желание мести, вооруженной борьбы.
В такой обстановке наступил 1942 год.
В квартире на улице Доброй в это время все чаще скрывается друг отца, Миколай Кузьмич, худощавый, с черными волосами, тронутыми серебряными нитями, хотя лицо еще молодо и энергично. Ему тогда было лет тридцать пять. У Кузьмича была своя личная тревога: его молодая жена, Тереска, была еврейкой, и ей грозила смертельная опасность. В довершение всего у них недавно родился ребенок. Молодые Орловские часто видели Тереску на улице с коляской. Но Кузьмич, однако, приходил на улицу Добрую не с личными заботами, точно так же как и Казимеж Климашевский, который привел сюда Кузьмича.
Миколай Кузьмич был офицером при штабе Гвардии Людовой и носил в то время подпольные клички Сикорка и Владек. Именно Кузьмич посвятил молодых Орловских в тайну, что уже создана Польская рабочая партия, что по всей стране формируются и вступают в борьбу с врагом вооруженные отряды — Гвардия Людова, что патриотическая молодежь объединяется в Союз борьбы молодых (ЗВМ).
Это Кузьмич принес в их дом воззвание Польской рабочей партии, в котором они с волнением читали:
«Польская молодежь!
Будь достойна наших славных предков, великих патриотов нашей Родины!.. Все на борьбу против нашего смертельного врага!.. В бой! На борьбу за свободную и независимую Польшу! Мы победим!..»
Отец уже в рядах ППР и проводит конкретную работу, в которой ему очень помогает должность помощника сборщика налогов на рынке. Рынок был прекрасным местом для конспиративных встреч. Почти ежедневно отец приносил домой подпольные газеты. Как долго будут ждать молодые Орловские? Они чувствуют, что уже готовы к участию в борьбе.
Благодаря Сикорке они уже члены ЗВМ. Но ведь партия призывает всю патриотическую молодежь в ряды Гвардии Людовой. Рекомендует создавать новые отряды. Они готовы хоть сегодня вступить в Гвардию Людову и сформировать отряд. Присоединиться к борьбе. Но как это сделать?
Миколай Кузьмич советует им внимательно присматриваться к своим ближайшим друзьям и знакомым, определить, кого из них можно привлечь на свою сторону. Это должны быть люди храбрые, на которых можно положиться. Что касается связей, то он, Кузьмич, им поможет.
Наконец на квартире Орловских состоялась первая встреча с капитаном Эдвардом Лянотой (подпольная кличка Эдвард) — членом Главного штаба Гвардии Людовой, а затем начальником варшавского штаба Армии Людовой. Капитан Эдвард говорил о необходимости создания специальной секции Гвардии Людовой, которая будет временно работать на нужды штаба. Беседа была продолжительной и сердечной. Проверена и детально обсуждена каждая кандидатура. Окончательное решение, принятое ими, сводилось к тому, что секция будет состоять из пяти человек: двух братьев Орловских — Станислава и Ежи, двух братьев Архициньских — Яцека и Веслава. Пятым был Антоний Покрывка.