Старшине пришла в голову гениальная, хотя и очень опасная, мысль. Он связался по радио с советской батареей.
— Я Микулин! — кричал он. — Я Микулин. Танк № 100. Нас окружили немцы. Сообщаю свои координаты. Немедленно откройте огонь шрапнелью. Как поняли?
Командир советской батареи сразу оценил обстановку, однако несколько заколебался.
— Стрелять по вашему танку? — спросил он неуверенным голосом.
— Стреляйте! — крикнул в ответ старшина. — По мне, осколочными!
Спустя несколько секунд мощный взрыв в воздухе прямо над танком возвестил о том, что рискованный план Микулина по освобождению танка был реализован. Раздался крик раненого немца. Было слышно, как он упал с танка. Последовали еще два взрыва. Грохот от них слился с грохотом осколков по броне и криками немцев, которые поспешно соскакивали с танка и в панике убегали в лес. Микулин попросил артиллеристов перенести огонь на край леса и тут же приказал экипажу исправить гусеницу. Можно себе представить, как спешили танкисты выполнить этот приказ и как вместе со всеми старался Збышек!
Повреждение устранили быстро. Старшина Микулин направил огонь советской батареи на видневшиеся вдали строения. Танк № 100 двинулся в атаку.
8 марта 1945 года 1-я отдельная танковая бригада имени Героев Вестерплятте получила новую задачу — совершить быстрый переход в направлении Гданьска и Гдыни, чтобы принять участие в боях за освобождение этих крупных портовых городов. Недаром бригада носила имя польских солдат, которые первыми приняли неравный бой с врагом на полуострове Вестерплятте в районе Гданьского порта 1 сентября 1939 года. Здесь началась вторая мировая война и здесь польским танкистам выпала честь отомстить гитлеровцам за погибших защитников Вестерплятте.
Таким образом, 1-я танковая бригада вошла в состав войск 2-го Белорусского фронта и приступила к боевым действиям с целью ликвидации большой немецкой группировки, попавшей в котел в районе Гдыни и Гданьска.
В этом котле находились войска 2-й немецкой армии, которые в марте 1945 года были отрезаны от главных сил немецкой группы армий «Висла» и прижаты к морю войсками 2-го Белорусского фронта.
Командование 2-й немецкой армии стремилось эвакуировать часть своих войск по морю через порты Гданьска и Гдыни. Одновременно они упорно отбивались от наступающих советских войск и польской танковой бригады, которая из-под Бялогарда около Кошалина вышла на реку Реду недалеко от Вейхерово. Весь район Гданьского побережья был насыщен оборонительными сооружениями: дотами, дзотами, противотанковыми препятствиями, проволочными заграждениями, минными полями. Кроме того, немецкую оборону на суше поддерживали артиллерийским огнем с моря корабли.
Уже 12 марта 1945 года 1-я танковая бригада имени Героев Вестерплятте в составе 8-го советского гвардейского механизированного корпуса перешла в наступление на немецкие оборонительные позиции, тянувшиеся на запад и север от Вейхерово. Польские танки, а среди них танк № 100, поддерживали наступление советских бойцов 321-го и 329-го стрелковых полков. Смелой атакой советские автоматчики и польские танкисты после ожесточенного боя прорвали оборону противника. Немцы оставили на поле боя много убитых и раненых. Целые группы немецких солдат сдавались в плен. Польские танкисты тем временем организовали преследование отступающих немецких частей. Темп преследования был настолько высок, что танкисты перед Смеховом захватили врасплох колонну противника и уничтожили ее, после чего вступили в Реду, а затем овладели Вялой Жекой.
Успешная атака на Реду для экипажа танка № 100, однако, окончилась трагично. В танк попали два снаряда из немецкой противотанковой пушки, искусно замаскированной невдалеке от дороги. Первый снаряд разбил ведущее колесо и повредил гусеницу. Последствия второго попадания были значительно худшими. Снаряд ударил прямо в башню командира, который был убит наповал. Остальные члены экипажа сумели быстро оставить танк. Первым выскочил Ян Шидловский, за ним Збышек Ткачик, затем Ян Янковский, которому также удалось укрыться среди придорожных деревьев. В люке танка уже показался Антоний Селицкий. Выбросив ноги, он пригнулся и спрыгнул на землю. И в этот момент раздались выстрелы. Селицкий закачался, вскрикнул и упал на землю. Как оказалось позднее, немецкий снайпер попал ему в лопатку пулей «дум-дум». Друзья сразу же бросились к нему. Селицкий был без сознания, истекал кровью. Рваная рана выглядела ужасно. Танкисты оттащили в сторону заряжающего и быстро перевязали. Вскоре санитары отвезли раненого в госпиталь.
В течение двух следующих дней 1-я танковая бригада продолжала вести бои против гитлеровской 4-й дивизии СС. В бою под Яново, оказывая поддержку наступающей на этот населенный пункт советской 101-й стрелковой дивизии, бригада потеряла восемь боевых машин. Поврежденный танк № 100 не принимал участия в этом грозном бою.
Оставшиеся в живых члены экипажа, потрясенные трагедией, были заняты похоронами своего геройского командира, старшины Микулина. Его похоронили на кладбище в Вейхерово.
Збышек Ткачик очень тяжело переживал гибель командира, который нравился ему небывалой отвагой, а также справедливостью и заботливостью по отношению к своим подчиненным. При выходе с вейхеровского кладбища лицо мальчика было таким печальным, что капитан Тарасов не выдержал и начал утешать его:
— Не расстраивайся, Збышек! Меня и тебя смерть не встретит. В нас пуля не попадет — мы оба слишком малы ростом. Пуля пролетит мимо нас.
Вскоре после похорон командира танк № 100 был отремонтирован и снова был готов к боям. Уже 17 марта бригада получила приказ перейти в район Ленжице, а затем проследовала до Рогалево, где получила кратковременную передышку, восстанавливая и приводя в боевую готовность свои машины.
Конечно, пребывание во втором эшелоне не могло длиться долго. Уже 23 марта вместе с советским 1-м танковым корпусом польские танкисты ударили по немецким оборонительным позициям под Вельким и Малым Кацком. Необходимо было прорвать оборону противника и продвигаться в направлении Сопота, чтобы расчленить силы немцев на две отдельные группы в Гдыне и Гданьске.
Танк № 100 в составе батальона майора Шевченко наступал на Гдыню. Бои за этот город длились два дня — 25 и 26 марта. Польские танкисты вместе с солдатами советской 313-й стрелковой дивизии шаг за шагом преодолевали сопротивление гитлеровцев. Наконец утром 27 марта советские автоматчики и польские танки ворвались на улицы Гдыни. В тот же день танки 1-й отдельной бригады имени Героев Вестерплятте прошли улицу Свентоянскую, заполнили грохотом гусениц Кашубскую площадь и остановились перед яхт-клубом. Гдыня была свободна. Остатки немецких войск сопротивлялись еще только в Кемпе-Оксывской.
В то время часть бригады вместе с батальоном моторизированной пехоты были переброшены в западный район Гданьска. Польские бойцы приступили к очистке этого района города и уже 28 марта смогли через пылающие улицы старого Гданьска дойти до дворца Артуса. Среди этих бойцов находился и член экипажа танка № 100 Збышек Ткачик.
Главные силы 1-й танковой бригады тем временем вели бои против немцев, оборонявшихся в Кемпе-Оксывской. Танкисты последовательно овладели фольварком Дембогуже, выбили немцев из Подгуже, сломили сопротивление противника на шоссе, ведущем в Косаково, и заняли Сухы Двур. Под натиском польских танков и советской пехоты остатки немецких войск начали эвакуироваться на косу Хель.
В это время взвод Збигнева Ткачика вернулся из Гданьска, чтобы принять участие в заключительных боях за Оксыве. 5 апреля после артподготовки польские танки двинулись на штурм. Немецкие подразделения, оборонявшие Баби-Дул, были ликвидированы, после чего была предпринята вторая атака на позицию немецкой береговой артиллерии на Оксыве.
Экипаж танка № 100 вышел из машины. День был чудесный, солнечный, погожий. С Оксыве открывался широкий вид на Гдыню.
Хотя окончательно уничтожение гитлеровских войск завершилось только через месяц, для Збышека Ткачика, члена экипажа танка № 100 из 1-й отдельной танковой бригады имени Героев Вестерплятте, вторая мировая война уже закончилась, так как бригада не принимала более участия в боевых действиях.