Во время одной из ночных перестрелок Збышек отстал от отряда. К счастью, вскоре он встретил поручника Цвика и одного капрала. Все трое решили вместо пробиваться к своим. Неожиданно их остановил окрик: «Хальт!» Оказалось, что они наткнулись на немецкий блиндаж. Посыпались выстрелы. Партизаны поспешно отступили. Збышек упал в воронку от бомбы. Переждав, они вновь попытались перебраться через железную дорогу. На рассвете это им удалось, и они присоединились к своему отряду. В нескольких километрах от Ягодина партизаны подверглись атаке немецких танков. И опять — не имея противотанкового оружия — оказались бессильны и были вынуждены отступить в лес.
Совершая беспрерывный марш на север, 27-я дивизия, преследуемая противником, оказалась на болотистой территории, труднодоступной для танков. С продовольствием становилось все хуже. Дивизии не удалось выйти из окружения в полном составе. На этой болотистой местности партизаны вынуждены были бросить свои обозы. Но марш на север продолжался.
Для солдат 27-й дивизии начался необыкновенно трудный период. Дивизия оказалась в Полесье, на территории совершенно незнакомой. Однажды, после одной из перестрелок с немцами, партизаны вынуждены были оставить раненых в поле.
Что с ними стало — не известно.
Было начало мая 1944 года. Отряд «Кровавое зарево» продвигался через болотистый лес. Вдруг колонна остановилась. Оказалось, что совершенно неожиданно они встретились с отрядом неизвестных им польских партизан. На них были польские мундиры, польские знаки различия, конфедератки с польскими орлами. Это вызвало удивление. Откуда в полесских лесах польский отряд? Встреча продолжалась весьма недолго, очевидно, столько времени, сколько было необходимо командирам отрядов, чтобы выяснить, кто кем является. Партизаны обоих отрядов успели обменяться между собой лишь несколькими фразами. Через несколько минут отряды разошлись в противоположные стороны. Только после войны Збышек узнал, что в том районе действовали многочисленные польские отряды. Однако тогда ему не хотели этого объяснить. Давали краткие и нелюбезные ответы: мол, это коммунисты, переодетые в польские мундиры. Паренек ничего не понял и был уверен, что встретил на своем пути таких же поляков, как он сам. Поэтому никак не мог понять, почему пути обоих отрядов разошлись, притом в такое время, когда и тех и других преследовали гитлеровцы. Разошлись в такое время, когда только единство в борьбе с более сильным врагом могло принести партизанам спасение.
В шацких лесах отряды 27-й дивизии вынуждены были принять несколько боев. Партизаны беспрерывно подвергались атакам и на земле и с воздуха. Немецкие разведывательные самолеты непрерывно кружили над ними.
В этой обстановке со Збышеком случилось самое худшее — он заболел тифом. Вши, грязь, голод, сырость сделали свое дело. У мальчика начался сильный жар, и с каждым часом силы оставляли его. Сначала он пытался побороть болезнь и все чаще жадно пил болотную воду… Однако в отряде быстро заметили, что с ним происходит что-то неладное.
Боясь заразиться, все отшатнулись от несчастного паренька. Ему приказали идти одному, в конце отряда. На привалах мальчик также не мог приблизиться к старшим товарищам, в помощи которых все больше нуждался. Единственным человеком, который заботился о мальчике, была ротная санитарка. Но чем она могла помочь больному, если у нее не было необходимых лекарств? Она пичкала его только аспирином и отваром из черных сушеных ягод, найденных где-то в крестьянской хате. Голод еще больше ухудшал состояние здоровья Збышека. Единственное, что еще оставалось у партизан, — это лепешки из гречневой муки и небольшое количество говядины. Однако тяжелее всего паренек переживал утрату трофейного пулемета. Его забрали у Збышека: он не в силах был нести столь ценное для отряда оружие. Паренек по-прежнему шел в конце отряда, усиливающийся жар окончательно подрывал его силы. То и дело он падал, вставал, делал несколько шагов вперед и снова падал. Стало ясно, что он сам уже не может идти дальше. И в этот момент случайно нашли какую-то заблудшую тощую лошадь, на которую и посадили больного мальчика. Однако из боязни, что Збышек может упасть с клячи, его поручили опекать такому же молоденькому, как и он сам, партизану Айсику. К сожалению, это продолжалось недолго. Лошадь утонула в трясине, а Збышек, обессиленный болезнью, рухнул в болотную трясину. После потери лошади товарищи по очереди вели мальчика, а когда силы окончательно оставили его, понесли на носилках. Часто он терял сознание, бредил. Когда приходил в себя, слышал, как обсуждали вопрос, нести ли его дальше или оставить в лесу.
— Он уже не выкарабкается из этого, — говорили одни, — а заразит весь отряд.
В такие минуты Збышека охватывала полная апатия, он просил, чтобы его оставили в лесу, так как не хочет быть обузой для отряда, за которым по-прежнему по пятам шли немцы. В конце концов его решили оставить. Когда он очнулся, увидел, что лежит под деревом, на куче мха. Была ночь. Стояла угнетающая тишина. Мальчику было очень страшно. Но его охватил еще больший страх, когда до него начали доноситься стоны тяжело раненных партизан из другой роты, оставленных так же, как и он, в лесу. Збышек горько плакал и в отчаянии звал мать. Не хотел он так умирать. Не мог примириться с мыслью о неминуемой смерти, которая, по его мнению, была такой бесславной. Немногим лучше была бы его судьба, если бы его нашли преследовавшие партизан немцы. Он нисколько не сомневался, что они добили бы его. Но и такой смерти он не хотел.
Через несколько часов до него донесся чей-то голос, он услышал свое имя. Збышек подумал, не в горячке ли это ему почудилось, однако отозвался. Ему казалось, что он кричит очень громко, но на самом деле он сумел едва прошептать: «Спасите. Я здесь».
Это был его друг Айсик. Найдя Збышека, он положил его на носилки и поволок через болота, проваливаясь по пояс в воду. Временами Збышек буквально плыл между деревьями. Трудно сказать, как долго это продолжалось, но в конце концов оба паренька догнали отряд.
Позднее Збышек узнал, что своим спасением он был обязан командиру роты, поручнику Самсону, который знал его отца еще в Луцке. У него был сын такого же возраста. Перед расставанием в Пшебраже отец Збышека просил Самсона позаботиться о мальчике. И именно Самсон на ближайшем привале заметил отсутствие молодого Янчевского. Партизанам, которые оставили мальчика в лесу, он пригрозил расстрелом, если они не найдут больного! Без него велел не возвращаться. Добровольцем на розыск отправился Айсик. Ему и удалось найти друга.
Вскоре после этого было принято решение, чтобы весь отряд попытался перейти линию фронта через реку Припять. Все желали, чтобы это наступило как можно быстрее. В том состоянии, в каком они находились, бойцы практически не могли вести никаких боевых действий.
Последнюю ночь перед форсированием Припяти лил дождь. На рассвете партизаны начали пробираться через немецкие укрепления. Збышек с трудом шел в конце отряда. Никто из товарищей уже не мог теперь помогать ему. Мальчик понимал это и собрал остатки своих сил. Приближался решающий момент. Партизаны подошли к краю леса. Збышек увидел пустые блиндажи, покинутые немцами. Выйдя из леса, он заметил впереди проволочные заграждения, а еще дальше широкий луг, полого спускавшийся к реке. Припять в этом месте широко разлилась. Противоположный берег слегка поднимался вплоть до небольшого откоса, поросшего старым еловым лесом.
Здесь находились советские окопы. Следовательно, оставалось преодолеть все эти преграды, чтобы перейти через линию фронта.
Передовая группа отряда находилась уже у реки, когда Збышек стал пробираться через проволочные заграждения. Он запутался в колючей проволоке и вынужден был оставить на ней свой маскировочный халат. Не успел он дойти до реки, как немцы открыли огонь. Одновременно огонь открыли и советские войска, которые решили, что это началось немецкое наступление. Партизаны оказались под обстрелом с двух сторон и залегли на лугу. К счастью, трава была высокой и в какой-то степени укрывала партизан. Но это мало помогало. Збышек впервые в жизни видел, как автоматные очереди буквально косили траву.