— Ну, а как ребята, никто не испугался?
— Один так перетрусил, что даже не прыгнул, а когда вечером собрались в казарме, то заявил: «Кто попал в воздушно-десантные войска — гордись! А кто не попал — радуйся!»
— Ну и как, отчислили его?
— Что ты, мам! Сейчас он отлично прыгает и дополнительные прыжки просит.
В дверях послышался шум. В комнату вошла Анастасия Макаровна, а с ней голубоглазый, светловолосый десантник.
Глаза Анастасии Макаровны светились счастьем. Она положила руку на плечо сына и радостно сказала:
— Ну вот и мой «афганчик»!
— Младший сержант Леонов… Антон.
Ох, как Николаю хотелось побыть с младшим сержантом один на один, расспросить обо всем, но присутствие матерей сковывало его. Зато Вера Федоровна не смущалась, попросила Антона:
— Расскажи, пожалуйста, о своей службе, мне хочется знать, что ждет моего сына?
— Мам, — смутился Николай, — ну что ты пристаешь к человеку.
Леонов молча посмотрел на Николая, затем на матерей и тихо ответил:
— Ждет его, Вера Федоровна, скажу честно, тяжелое дело.
— Ему что, и воевать надо будет? — чуть слышно спросила Вера Федоровна.
— Придется.
— Господи, так убить же могут…
— Многое зависит от него самого. — Леонов изучающе посмотрел на Коблика и спросил: — Как ты в учебке, не отлынивал?
— Я не из таких.
— По горам лазили?
— Ага. И с парашютами прыгали.
— Там в первую очередь выносливость нужна, умение ходить по горам, по скалам лазить и, самое главное, быть дисциплинированным. Две недели назад парень один из нашей роты во время движения через «зеленку» не послушал приказа командира взвода передвигаться только в затылок друг другу, след в след, отошел в сторону на три метра и подорвался. Сам погиб, и еще троих ребят ранило. Обращают ваше внимание на это?
— Да. Специальные тренировки проводили.
— Это хорошо, а научили вас распознавать места, где мины душманы закладывают?
— Нам показывали мины, которые в Афганистане применяют: итальянские, английские, китайские, японские, американские…
— Ну а рассказывали, как их прячут в почве, в гористой местности?
— Были и такие занятия, — ответил Коблик.
Леонов рассказывал, как они живут, как питаются, как проводят свободное время. Коблик заметил, что младший сержант охотно рассказывает о буднях и старается не упоминать о боевых действиях. Это удивило Николая, и он посчитал, что Леонов не хочет говорить об этом в присутствии матерей. Только позже, будучи в Афганистане, Коля поймет, что о боях любят говорить только те, кто еще не воевал.
В дверь кто-то постучал. В номер вошла уже знакомая Вере Федоровне администратор. На лице вежливая улыбка.
— У нас освободился двойной номер. Так что кто-либо из вас может перебраться.
Вера Федоровна поблагодарила администратора и сказала:
— Тогда мы с сыном поселимся в том номере.
— Пожалуйста, — с готовностью согласилась администратор и протянула листок. — Пусть ваш сын заполнит анкету.
Когда расположились, Вера Федоровна спросила:
— Коленька, вам не говорили, когда отправление?
— Мам, мы уже закончили учебку, и нас отправят через трое суток.
— Как, уже?!
Вера Федоровна прижала руки к груди, ей показалось, что она ослышалась, сын сейчас спокойно пояснит, что он уезжает не через трое суток, а через три месяца. Но Коля повторил:
— Да, мамочка, мы уже через трое суток отправимся в Афганистан.
Вера Федоровна побледнела, губы задрожали, на глазах навернулись слезы. Коля обнял ее и твердо сказал:
— Мама, дорогая моя, не надо! В Афганистане находятся мои сверстники, такие же, как и я, советские ребята. У каждого из них дома мать, так неужели ты считаешь, что я не должен кого-либо из них сменить? У нас с тобой уйма времени — целых двое суток…
Вера Федоровна боялась заплакать, молча согласно кивала головой. Они устроились рядышком на двух низеньких креслах. На дворе уже темнело, но они продолжали сидеть в полумраке.