<<Эх, Мириам, будь моя воля, я бы при падающей звезде загадала бы для тебя целое любовное приключение. Ну и для себя, конечно… Но какой в этом смысл? Тут нет никого, с кем можно было бы замутить отношения>>.
Все её друзья — возможно, исключая Джеральдину Лаветт, — не понимали, почему она интересуется художеством, рисуя вечерние горизонты. Хотя Марианну это не шибко расстраивало. Иногда она чувствовала странную грусть… Если бы кто-то сумел понять её! Если уж рисовать ночные звёзды, загадывая желание, тогда пускай оно будет об этом… О том, чтобы кто-то с ней стоял рядом и глядел на вечерний горизонт. Хватит. Это пустяки. Бред.
Мириам тряхнула головой. Постояв около сестры, она спустилась вниз по тропе, идущей через ягодный кустарник и заросли. Нужно было извиниться перед Марианной. Мириам меньше всего хотела обидеть её: Марианна была единственным человеком, с кем она старалась быть вежливой и доброй. Но зачем Марианна всегда решает всё за неё? Взять хотя бы эту странную привычку рисовать по ночам небо и загадывать желания.
Мириам, конечно, ничего не загадала, но сейчас подумала:
<<Если бы я загадала желание…хотя, я не стала бы загадывать…глупо и пошло как-то… Но если бы я загадала… я хотела бы, чтобы в нашей ежедневной и однообразной жизни, когда каждый день такой же, что и предыдущий, хоть что-то изменилось. Дико как-то>>, — решила мысленно Мириам и ей вдруг стало не по себе.
Она шла по склону холма, углубляясь в сгущающиеся сумерки.
***
Джет вглядывался в темнеющее небо, на появляющиеся звёзды, наблюдая, как одна из звёзд, окружённая крошечными блёстками, движется по небу. Там, откуда приехал Джет, не загадывали желаний. Звезда-путешественница, как и сам Джет. Смотря на звезду этой ночью, Джет вдруг ощутил в глубине души зарождающуюся надежду. Начало путешествия выдалось не настолько многообещающим, как хотелось бы. Ночь стояла тихая и спокойная, дорога была безлюдной. Джет устал, ему отчего-то было тревожно. Ко всему прочему он жутко проголодался.
Джет обернулся и взглянул на братьев:
— И где же он?
— Беспонятия, — тембр Ровина прозвучал мягко и спокойно. — Потерпишь.
— Может, поищем его?
— Нет, — сказал Ровин. — Ни за что. Забыл, о чём мы договорились?
— Возможно, он забыл о нашем приезде, — предположил Кастр. — Он стар и из него уже сыпется песок.
— Не смей такое говорить! Это неприлично, — таким же мягким тоном, но явно лишаясь терпения проговорил Ровин.
Ровину исполнилось двадцать лет. Высокий и стройный, он держался достойно и был спокойным и кротким, если мог с собой справиться. У него были чёрные волосы и красные глаза. Светлые волосы восемнадцатилетнего Кастра были короткими.
Светло-карие глаза напоминали глаза хищной птицы и кротость в них отсутствовала. Джету, самому младшему, лишь недавно исполнилось семнадцать. Он не походил ни на одного из своих братьев. У него были голубые глаза, а на лицо спадали короткие светлые пряди волос.
Народ считал его безмятежным, но ошибся.
Джет всегда находился или в безумном восторге, или в безумном беспокойствии и расстерянности. Сейчас его разрывала тревога.
Он переживал о своём стареньком полувековом чемодане: внутри царила тишина.
— Может, вам вдвоём дойти до низа дороги? Возможно, увидите его?
Братья переглянулись. Ровин и Кастр изредка думали одиноково, но в том, что касалось Джета, были единодушны. Теперь он видел, что братья готовы ополчиться на него.
— Счас прям! — взвился Кастр и сверкнул зубами.
А Ровин добавил:
— Ты, видно, что-то задумал. Что затеваешь, Джет?
Джет привёл мысли в порядок и взглянул на Ровина простодушно, как только мог. Он надеялся… Какое-то мгновение братья пристально глядели на него, потом переглянулись.
— Видать, отправимся пешочком, — сказал Кастр Ровину.
— Ладно, могло быть и хуже. — Ровин откинул со лба пряди неровной чёлки и оглядел остановку: кабинка из стекла — три стены и навес, обкарябанные скамейки из дерева. — Была бы тут телефонная будка…
— Её тут нет. Отсюда до Верескового Ручья миль одиннадцать, не больше. — Светло-карие глаза Кастра заблестели злорадно. — Видимо, нужно оставить чемоданы тут.
Беспокойство пронзило Джета.
— Нет!!! В чемодане у меня… В нём все мои вещи! Идёмте! Одиннадцать миль — не такая уж и даль.
Он одной рукой подхватил обычную переносную клетку с кошечкой, а в другую взял чемодан.
Джет прошёл далеко, когда услышал за собой шорох гравия. Братья шли за ним: Ровин — вздыхал терпеливо, Кастр — помеиваясь тихо; его волосы при свете звёзд отливали серебром.