Вскоре Рутледж вернулся. Вид у него был встревоженным.
– Внизу по течению канала – там, где гнездуются черные лебеди, я ничего подозрительного не обнаружил, – сообщил он. – А вот вверху по течению… Словом, в трех километрах отсюда находятся развалины древнего марсианского города. И мне показалось, что там не все спокойно.
Томас удивленно посмотрел на пожилого фермера.
– Древний город? Там что, когда-то жили аборигены-марсиане?
Рутледж и Бихел невесело рассмеялись.
– Аборигенов на этой планете никогда не было. Древних городов и каналов здесь тоже никогда не было.
– Но откуда они тогда взялись?
– Вся так называемая «древняя марсианская культура» создана руками самих людей, – объяснил Рутледж. – Марс начал активно заселяться в середине 26 века, после того как на планете была создана более или менее подходящая атмосфера и климат заметно смягчился, но этому мешало отсутствие средств. Деньги обычно приносят туристы, а на Красной планете толком посмотреть было не на что. Вот тогда-то в какую-то умную голову пришло создать здесь искусственную марсианскую цивилизацию. Архитекторы стряхнули пыль со старых фантастических романов, и создали проект «Древний Марс», который вобрал в себя все лучшее, что написали о Марсе многочисленные, ныне совершенно забытые авторы. Во многих из этих книг были описаны марсианские каналы, которых здесь никогда не было. Пришлось построить, благо что вода здесь нашлась. Ну, а там где вода. Должна существовать и жизнь. Инженеры-генетики вывели множество видов животных, которые могли бы жить в местных условиях. Они стали плодиться, размножаться, создавать перекрестные виды…
– Хищные в том числе? – спросил Томас.
Рутледж молча кивнул, а Бихел после паузы нехотя добавил:
– Хищников в последние годы почти всех перебили, но самые хитрые их них нашли убежище в марсианских городах. Вернее, в развалинах городов, потому что за многие века они пришли в полный упадок. Охота там строго запрещена, но…
Банг усмехнулся:
– Кажется, я понимаю, почему вы так встревожились. Думаете, что дочки Шорра Кана могли отправиться именно в старый город?
– Вполне возможно, – мрачно ответил Бихел. – Кое-кто из егерей не прочь подзаработать на запрещенных видах охоты. Кстати, в этом старом городе со странным названием Ли Брэккет обитает самые крупные черные лебеди. А уж какие там встречаются чудесные скандлы и вертеги! Меха этих хищников очень высоко ценятся на Земле. Принцессы наверняка носят шубки этих мерзких тварей. Но одно дело – покупной мех, и совсем другое – шкура, добытая лично тобой во время увлекательной охоты.
Бихел почему-то посмотрел на парагаранца, и тот тотчас обиделся.
– В какой уже раз твориться такое дерьмо! Как только речь идет о мохнатых тварях, все почему-то смотрят на Гваатха. Я не понимаю! Рангор, дружище, почему ты молчишь?
Рангор даже не взглянул в его сторону.
– Но ведь у нас нет никаких доказательств, что девушки сейчас находятся именно в старом городе? – спросил он.
– Нет, – ответил Рутледж. – Могу сказать только одно: служба спасания их вряд ли там будет искать. Лей Бастер свято верит, что законы на возглавляемом им Марсе свято исполняются. Раз егерям запрещено водить клиентов старые города, значит, их там и быть не может. Сами видите, что в этом районе нет ни одного спасателя. Что скажешь, Том?
Юноша нахмурился.
– Дядя Шорр… то есть император просил меня лично возглавить поиски своих дочерей! Я должен как можно быстрее присоединиться к спасателям.
Рутледж пожал плечами.
– Как хочешь. Повторяю, на вездеходе вниз по течению канала ехать опасно. Поэтому вызывай глайдер. А лично я пойду в город, хотя, честно говоря, я его немного побиваюсь.
– Я тоже пойду в город, – уверенно сказал Бихел, нежно поглаживая приклад своего ружья.
Томас вопросительно посмотрел на Рангора. Вместо ответа волк помчался к скале, на которой только что побывал Рутледж, и исчез из виду. Спустя несколько минут он вернулся и произнес:
– Я тоже пойду в город.
– Ты что-нибудь учуял? – с надеждой строил Томас.
– Разве в этой дурацкой маске что-то учуешь? – проворчал волк. – Но мне показалось, что уловил идущий со стороны города запах чьих-то мыслей. А вниз по течению канала – напротив, полная тишина.