Но вот о случившемся услыхали жители Сангасе, принадлежащие к Союзу Имо, и тоже решили пойти посмотреть на чудесное существо. Они знали, что это не кто иной, как давно исчезнувший и наконец возвратившийся Саловак. Полные надежд, жители Сангасе отправились в дальний путь вдоль побережья.
Все они были намазаны черной краской, натерты маслом, а их щеки украшены алыми пятнами, как это принято у людей из Союза Имо. Они несли с собой барабаны, но не били в них и шли молча, лишь изредка глухо выкрикивая: «Уму, уму!»
В Овокле они почтительно приблизились к исполинскому телу Саловака и сразу же поняли, что перенести эту огромную вонючую тушу обратно в Сангал невозможно. Тогда старейшины Имо попросили душу демона оставить тело и последовать за ними в Сангал. Тут они ударили в барабаны, запели и произнесли могучее заклинание, чтобы заставить душу Саловака пойти с ними. После этого они вместе с душой демона торжественным шагом, как шли сюда, направились обратно в Сангасе и к Сангалу.
Тело Саловака осталось лежать на берегу у Овокле. И пока оно совсем не сгнило, от него исходила такая жуткая вонь, что в деревне никто не мог жить. Когда от него остались только одни кости, старший из пиф-пафов велел принести их в Окабу и расставить там. Их и теперь еще можно там видеть. Но от них чужеземцам нет проку, потому что душа Саловака давно находится в Сангале и снова охраняет саговые пальмы у Сангасе.
О яванском рыбаке Ибрахиме бин Сиди, который живет в свайном доме у устья Булаки и с помощью искусной ловушки малайского типа ловит там рыбу, а потом сушит и продает ее, соседние с ним маринд-аним рассказывают еще одну историю, также содержащую зерно истины.
РУЧНОЙ КРОКОДИЛ
По-анем Иблахим построил в Булаке большую ловушку, которой он ловит рыбу{176}. Он относит ее потом другим пиф-пафам. Те едят рыбу и дают за нее Иблахиму табак, ткани, ножи и вообще все, что он захочет{177}.
Когда Иблахим сооружал свою ловушку, было время отлива. Он отошел далеко от берега и стал забивать в глинистое дно бамбуковые колья. Пока он работал, начался прилив. Вода все прибывала и прибывала{178}, но Иблахим не обращал на это никакого внимания. Наконец течение подхватило его и понесло вверх по реке Булаке.
Иблахим очень испугался и позвал на помощь своего дему. Откуда ни возьмись появился большущий крокодил. Иблахим сел ему на спину, и крокодил отвез его на берег к самому дому. С тех пор этот крокодил каждый день приходит к Иблахиму, и тот кормит его большими рыбами.
Крокодила зовут Булака, так же, как и реку. Его можно видеть ежедневно во время отлива. И даже можно хорошо рассмотреть, потому что он не трогает людей. Но этот крокодил — не демон, а просто старый крокодил{179}, которого прислал Иблахиму его дема. Иблахимов дема — великий дема, так как он убил многих других демонов.
Основанием для создания этой истории послужила попытка мусульманина Ибрахима бин Сиди объяснить маринд-аним, что нет бога, кроме бога. Из этого они тотчас заключили, что «Иблахимов дема» большой охотник за головами, убивший других демонов. Пытаясь сделать свою проповедь более убедительной, Ибрахим уверял, будто однажды, когда его лодка перевернулась в Булаке, бог послал ему спасителя — крокодила, верхом на котором он и добрался до берега. Между прочим, этому поверили не только маринд-аним, но и многие индонезийцы{180}, и Ибрахим прослыл среди них чуть ли не святым. Характерно, что рассказчик, один маринд-анем из Вамби, не хотел признавать в крокодиле Ибрахима хорошо известного крокодила-демона, так как вещи чужеземцев не могут соответствовать мифологии.
В приведенной выше истории верно и то, что яванец действительно в какой-то степени приручил к себе одного старого крокодила. Каждое утро во время отлива крокодил появляется вблизи ловушки, поедает брошенных ему Ибрахимом менее ценных рыб и снова уходит в воду{181}.
Известную роль в мышлении маринд-аним начинают играть «пиф-пафы». Обычно это выходцы из Восточной Индонезии, которые прибыли в страну в качестве охотников за райскими птицами, но позднее, когда истратили все добытые этой охотой большие деньги, были вынуждены добывать средства к существованию каким-либо иным способом. После того как охота на райских птиц в целях их сохранения была запрещена{182}, маринд-аним и их соседи немного отдохнули от чужеземцев, которые вплоть до первой мировой войны обходились с ними, как с рабами{183}. Характерно, что индонезийцы называли раньше охоту на райских птиц «Perang ketjil», т. е. «маленькой войной». А у йе-нан и теперь еще вместо выражения «люди пиф-паф» для обозначения чужеземцев употребляется слово «брмакр» («райская птица»), так как это было первым словом, которое они выучили.