— Он — лучшее, что у нас есть. Никто и близко не подойдет, чтобы направлять «Глориану».
К ее удивлению протестов больше не было, но Кхарн беспокойно пошевелился под весом апотекария.
— Ты еще не закончил? Слезь с меня Плюющийся кровью. Сейчас же.
Каргос поднялся, вытерев свои инструменты о тыльную сторону кожаной перчатки, пока двое разрушителей поднимали сопротивляющегося пациента.
— Восстань, Кхарн Кровавый! — рассмеялся Скане, хлопнув его по наплечнику. — Будь…
Кхарн свалил сержанта одним ударом голой руки в голову. Тот отлетел в подъемную телегу для пустых гильз. Наступила долгая пауза.
— Где мы? — спросил капитан. Кожа вокруг креплений из грубого металла опухла и покраснела, левый глаз был наполовину закрыт и налился кровью. — Ты. Навигатор. Можешь сказать хоть это?
Рамош по-прежнему не поднимал глаз.
— Мы сверили позицию флота с картами, лорд. Мы думаем, что находимся где — то на периферии Рутанской марки. Безусловно, за пределами радиуса местной системы обнаружения.
— Рутан. Одно из завоеваний Дорна. Нам ожидать присутствия Седьмого Легиона?
— Маловероятно, — ответила Лотара. — За последние годы было мало докладов о его действиях за пределами Сегментум Солар, так что я сомневаюсь, что мы встретимся с ними раньше Тронного мира. Если только он все еще наша цель.
Под ногами тихо вибрировала палуба. Бросив беглый взгляд на ряды тел в комнате, Кхарн повернулся и собрался выйти без лишних церемоний.
— Прикажите всех сжечь. Не беспокойтесь на счет похоронных церемоний. И немедленно задействуйте нашего нового навигатора. Мы должны быть готовы.
— Готовы к чему? Лорд Аврелиан руководил нашими совместными нападениями от системы к системе, а теперь он ушел. У нас нет цели.
— Мне не нужно разрешение Лоргара на ведение войны, — прошипел Кхарн, переступив бессознательное тело Скане. — Теперь мы сами по себе, Лотара. Мы будем служить нашему примарху. И больше никакому.
Она устало кивнула, перевязав свои гладкие волосы.
— Так куда мы направляемся?
— Время на исход. Прошло больше месяца с тех пор, как мы проливали кровь врагов. Мне сказать Ангрону, что его брат бросил его здесь умирать? Или нам просто спросить его, кого нам убить следующим?
Легионеры из охраны расступились, но Кхарн неуверенно остановился у открытой двери. Он прижал ладони к черному железу переборки и медленно приложил одно ухо к металлу.
Другие Пожиратели Миров просто смотрели, не уверенные в том, что видят.
— Что — то не так? — спросила Лотара.
— Возможно, — пробормотал капитан. — Впервые за долгое время я не слышу рев моего отца.
Что за варпорожденное колдовство может превратить пласталь и адамантий в пульсирующую плоть? После возвращения на Нуцерию я часто проходил по этим залам, но они по-прежнему тревожат меня. Здесь пульс огромного реактора корабля словно становится настоящим сердцебиением. Вот только сейчас меня больше беспокоит тишина за ударами сердца.
Когда — то это была широкая колоннада, которая вела к триумфальному залу Ангрона. Вестибюль с его огромными дверьми, широкие ступени, ведущие все вниз и вниз. Давным-давно, после Де’шеа, горстка нас стояла здесь и узнавала, что его продолжительные промежутки тишины могли предвещать.
Вздувшиеся и пронизанные венами эти живые залы почти, но не полностью, скрывали древние миры, которые украшали арку высоко над головой.
IRA VINCIT, IN SANGUIS LAVANTO[10].
XII Легион теперь и в самом деле купается в крови.
Два воина стоят под этой надписью. Их громоздкие доспехи «Катафракт» оставили вмятины на палубе, там, где они прохаживали вперед и назад. Они облачены в красное, медь и бронзу, в подражание марсианской броне примарха с поздних лет Великого крестового похода.
Мы, все мы — эхо Ангрона, в той или иной степени. А может быть, осколки его расколотой души?
— Поглотители, — обращаюсь я. — Расступитесь. Я пройду.
Первый поднимает клинковые кулаки, пренебрегая моим званием, узоры энергии извиваются между бритвенно-острыми когтями. Над краями его слишком большого зубастого горжета видны усталые глаза.
— Стой, капитан. Тебе здесь не рады.
Его зовут Таругар. Обычный, ничем не примечательный центурион, который занял свое место в предполагаемой почетной страже примарха после того, как я убил его предшественника Борока и ушел. Таругар даже не заслужил эту жалкое место.
Он — не чемпион Легиона.
Я не замедляю шага. Иду прямо на них. Второй воин поднимает цепную глефу и запускает моторы.
Щелчок-вой тяжелых приводов терминаторского доспеха выдают его намерения. За миг до слишком очевидного выпада, я одной рукой отбиваю лезвие вниз и ломаю сапогом рукоять оружия.
Таругар рубит когтями раз, другой. Нырок. Поворот. Заход за спину. Другой легионер пытается схватить меня, удержать на месте для убийственного удара. Его сила чудовищна. В легких не хватает воздуха. Я срываю комбиболтер с его бедра и прижимаю ствол к голому лбу.
Один выстрел.
Мозговое вещество, темная кровь.
Сколько Поглотителей я уже убил? Сколько еще убью?
Мертвый воин валится на спину, увлекая за собой меня. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы выскользнуть из его дергающихся рук. Я отбрасываю болтер.
Ошарашенный Таругар замирает. Он еще немного поднимает когти, но отступает на полшага, когда я без сопротивления подхожу вплотную. Я чувствую, как от энергетических полей клинков покалывают волосы на моей руке.
Я наклоняюсь. Уровень адреналина в его крови подскакивает. Я говорю холодным шепотом.
— Ангрон хоть знает твое имя, Таругар? Сомневаюсь. Прочь.
Он скрипит зубами. Он борется не со мной, но с Гвоздями Мясника. Я читаю моих братьев с той же легкость, как и нашего отца, и чувство самосохранения Таругара вскоре перевешивает его потребность дальше испытывать себя против любимого сына примарха.
— Будь ты проклят, Кхарн, — шипит он. — Надеюсь, он сожрет тебя заживо.
Я молча и свирепо смотрю на него, отодвигая засов и распахивая двери. Он отворачивается, ругаясь едва слышно на гортанном награкали.
Не чемпион Легиона. Не подходящий страж для нашего примарха.
Если у нас все еще есть примарх, которого нужно охранять.
Передо мной зияющий мрак, ступени ведут в импровизированную тюремную камеру Ангрона. Я медленно ступаю по ним, по одной за раз, отбрасывая краем сапога мусор. Воздух спертый. Я размеренно дышу, замедляя работу сердец.
Не ведай страха. Не показывай страха. Не показывай ни жалости, ни сомнения.
Раньше мы много раз играли в эту игру — примарх и я. Я пытался извлечь уроки из каждой полученной взбучки.
С последним шагом я оказываюсь в триумфальном зале.
— Отец?
Я замираю. Меня останавливает слово, наполовину сформировавшееся на моих губах, но произнесенное вслух другим голосом.
Я всматриваюсь вглубь зала. В пространство между грудами черепов. В своды высокого потолка. Единственный свет исходит из вестибюля за моей спиной. Я медленно осторожно решаюсь сделать еще один шаг вперед, и под ногой хрустят разбросанные осколки костей. Я не вижу моего примарха, но, по крайней мере, точно знаю, что он все еще здесь.
На плитах, словно брошенная игрушка, лежит изувеченная половина легионера — его нижняя часть. Она увенчана выступающей петлей сломанных позвонков. На вмятом керамите боевого доспеха следы больших зубов. Не вижу смысла гадать, кем он был и где остальная часть его тела.