— Я Ормар Эйнарссон из Бьерскогга, — наконец представился гость и перевёл взгляд на меня. — Пришёл забрать свое. Ты Хинрик?
Я кивнул.
— Да.
— Гутлог просила, чтобы я взялся тебя учить. И я ждал твоего появления. Но два дня назад руны сказали мне, что ты в большой беде.
— Уже нет, — поспешил заверить я. — Всё разрешилось.
Ормар–колдун снова обратил взор на Халлварда.
— Всё только началось. Тебе нужно уходить отсюда, Кровавый Топор. Отдай мне мальчишку и уводи людей.
Великан подался вперёд и понизил голос, чтобы остальные мятежники их не слышали.
— Что ты видел, начертатель? Что говорят руны?
— Твой враг получил поддержку старшего правителя, и в эти земли идут воины по ваши души. Много воинов. Если хочешь жить, уходи. Сейчас вам их не одолеть.
— Знаешь, когда они будут здесь? — шепнул Кровавый Топор.
— Собираются напасть на рассвете. О твоём лагере им известно. Больше я ничего не увидел. Руны говорили о Хинрике, а не о тебе.
Халлвард мрачно кивнул.
— Я благодарен тебе за предупреждение, Ормар Эйнарссон. Будь моим гостем, поёшь и отдохни с дороги. И у меня есть вопросы к богам.
Начертатель снял с пояса мешок.
— Руны ответят на них. Веди.
Халлвард развернулся, знаком велел людям возвращаться к работе и повёл начертателя в пещеру. Я неторопливо шёл следом, не зная, куда себя деть. Да и хотелось быть ближе к колдуну и услышать его речи. К нам на Свартстунн порой заглядывали начертатели, но Гутлог не разрешала мне с ними разговаривать, поэтому я знал о них немного. Жаль, что она как следует не подготовила меня к встрече с наставником.
Кровавый Топор проводил колдуна в пещеру и окликнул меня.
— Подкинь дров в костёр и накорми гостя, если тот голоден. Скоро вернусь.
Я направился в дальний угол за хворостом. Подбросил дров, постелил еловых веток для тепла и подал начертателю мех с водой.
— Есть не хочу, — сказал Ормар, когда дело было сделано и огонь как следует занялся. — Сядь рядом, Хинрик.
Я подчинился, хотя и не без опаски. Начертатели всегда немного пугали, но этот Ормар оказался поистине жутким. Тем временем колдун снял с пояса нож и протянул мне.
— Дай крови. Это поможет мне увидеть.
Кровь лежала в основе всего: жизни, смерти, колдовства. Кровь служила жертвой, кровью смывались преступления и позоры, кровью покупались блага. Кровь проливалась, кровь уходила в землю, и земля ее впитывала, чтобы родить нам пищу. Гутлог много рассказывала мне о колдовстве мужей, и я знал, что большая его часть свершалась именно на крови. Не зря же мне дали особый нож. Но мало было знать руны и уметь их резать. Куда важнее для начертателя оказалось умение приносить жертвы и взывать к богам.
Я порезал левую ладонь, как ранее делал Халлвард.
— Глубоко не секи, — предупредил Ормар. — Сейчас много не нужно.
Из пореза выступило несколько капель крови. Начертатель схватил меня за руку и принялся водить по моей ладони узловатым пальцем, рисуя непонятные узоры.
— Ты из Химмелингов, вот как… Но твой бог — не Химмель. На тебя обратил взор сам Вод.
— Не только он.
— Вижу, — хрипло отозвался колдун. — Ты — Дитя мести, Хинрик. У твоей судьбы дырявое полотно.
Я тряхнул головой.
— Не понимаю.
— Поймёшь, когда сможешь видеть. Гутлог очень за тебя просила, и сейчас мне ясно, почему. — Он отпустил мою руку. — У тебя уже есть свои руны?
— Да, сам резал. И я умею вязать заклинания из двух первых рядов.
Ормар снисходительно улыбнулся. Из–за шрама улыбка вышла кривой. Видимо, та страшная рана в своё время повредила мышцы на лице.
— Ничего ты ещё не умеешь. Это поправимо, если будешь внимать и делать всё, что я говорю. Дар у тебя определённо есть, но какой силы, ещё не знаю.
— Гутлог учила меня, но предупреждала, что этого мало. На Свартстунне другое колдовство, и оно мне чуждо.
— Надеюсь, старуха не заставляла тебя жрать вороньи ягоды? Хотя и ладно. С твоими умениями разберёмся позже, будет время. — Начертатель убрал нож и кивнул на огонь. — Я передумал. Хочу поесть. Дай мне рыбы.
— Есть похлёбка.
— Ну так неси. И сам поешь. Впереди трудные дни. Дорога через лес сложна.
Я пошёл к женщинам и попросил две плошки. Одна из них — возможно, жена мятежного хускарла — наградила меня суровым взглядом.
— Ты привёл сюда колдуна, — сказала она. — Мне это не нравится.