— Мы скоро уйдём.
— Поторопитесь. Вы пугаете людей.
В лагере стало шумно. Видимо, Халлвард передал предупреждение начертателя и заставил всех сниматься с места. Кто–то спорил о том, что делать с лодками. Кто–то бранился, сматывая ещё не высохшие сети. Коли и Броки растерянно бродили по лагерю, лишённые дела.
Похлёбка оказалась жидкой, но всё же на поверхности плавал ценный жир. Чем толще плёнка, тем сытнее. Сейчас я очень жалел, что погибли мои припасы. Не помешало бы накрошить в варево хлеба да сушёного мяса, а просить всё это у местных женщин я постеснялся: они мне не доверяли.
Я как раз подал Ормару дымящуюся плошку, когда в пещеру вернулся Кровавый Топор.
— Оставь нас, Хинрик, — приказал он и сел у огня. Начертатель кивнул.
— Иди, собирайся.
Конечно, мне никуда не хотелось уходить. Я предполагал, что сейчас Халлвард попросит колдуна разложить руны, и тот расскажет ему о будущем, о друзьях и врагах, о полотне судьбы и тонких нитях в нём. Мне очень хотелось хоть одним глазком подглядеть, как посвящённый начертатель творит своё таинственное ремесло. Но упрашивать не стал. Вместо этого отошёл к выходу из пещеры, взял свою миску с уже остывшим варевом и принялся хлебать его, то и дело поглядывая на две фигуры у очага.
Я увидел, что Халлвард передал начертателю что–то маленькое и блестящее, может монету или кольцо. Колдун протянул хускарлу нож, тот порезал ладонь. Ормар бросил на землю руны, а великан окропил их своей кровью. Отсюда я не мог разглядеть положение, которое приняли знаки. Видел только, как хмурился начертатель, разгадывая послание богов. Видел и беспокойство на лице вождя. Они о чём–то тихо разговаривали, и я не мог разобрать слов.
Похлёбка кончилась, я допил остатки и пошёл к берегу отскрести посудину песком. Там меня поймали братья.
— Так это твой наставник? — Коли кивнул в сторону пещеры.
— Да.
— Значит, ты не лгал, — сказал Броки. — Вождь приказал готовиться к уходу.
— Да, я слышал.
Броки помрачнел сильнее прежнего.
— Мы не успеем попрощаться с Вермаром. Должны же были сложить костёр, провести обряд… Но если мы уйдём сегодня днём, то что же станет с братом?
Мне было понятно горе Броки. В наших землях верили, что умерший отправляется в царство мёртвых, чтобы прожить там жизнь куда более длинную, чем земная. И в этот путь провожали с почестями, дарами и обильной тризной. Мы верили, что в подземном мире душа живёт так же, как и здесь, поэтому старались снарядить умершего в дорогу всем необходимым. Люди побогаче забивали лошадей, коз и собак, чтобы мёртвого окружали любимые животные. Мы наряжали своих покойников в лучшие одежды, давали им в путь самый сладкий мёд и крепкий эль. Мы клали на костры воинов их верные мечи, щиты и топоры. Женщинам давали инструменты и украшения. Иногда убивали и рабов, чтобы у мёртвого был помощник на той стороне. Прощание сопровождалось пирами и застольями, куда приглашались скальды, родня и друзья.
Смерть требовала не меньшего торжества, чем свадьба. Оставить мёртвого без последних почестей означало навлечь великий позор на его родню и вождя. Но если начертатель был прав, то Халлварду следовало в первую очередь думать о живых.
— Я могу провести обряд, — внезапно предложил я Броки. — Не знаю, куда уведёт вас Кровавый Топор, но вряд ли мы с Ормаром отправимся вместе с вами. Я всё объясню учителю. Дело важное. Он не должен отказать.
— Нет. Вермар — наш брат. Мы опозорим его перед Гроддой, если не сделаем все сами.
Я пожал плечами.
— Гродда справедлива и милосердна. Так мне рассказывали на Свартстунне. Я знаю жриц, что ей служат, и они никогда не говорят о Гродде как о жестокой богине. Она всё поймёт.
Броки колебался. Я взглянул на Коли. Младший казался мне более ведомым.
— Вермар погиб, чтобы вы жили, — сказал я, глядя ему в глаза. — Не глупите и не делайте его смерть напрасной. При жизни он был моим врагом, но сейчас он мертвец. Будь уверен, я воздам должные почести Вермару.
— А ты точно сделаешь всё правильно? — спросил младший.
— Со мной будет начертатель. Он не даст ошибиться.
— Странно плетётся полотно, — тихо отозвался Броки, глядя на море. — Ты, Хинрик, выходит, уже дважды нам помогаешь. Сначала отдал нас Халлварду, теперь обещаешь заняться братом… Зачем ты это делаешь? Я совсем не могу тебя понять.
— Могу — вот и делаю, — коротко ответил я. Ответа и сам не знал. Просто я чувствовал, что так было правильно. Может меня вели сами боги. Может Гутлог так долго вдалбливала в мою голову наши традиции и порядки, что я начал жить и дышать ими. Или же просто я ещё не успел ожесточиться.