Гутфрит повернулся к Нилсу.
— Тогда, выходит, моему сыну понравилась свободная женщина.
— Да, вождь. Мы не знали, что она пришла с Хинриком. Людей в чертоге было много, мы сидели далеко. Нам никто не сказал. Подумали, что она одна из рабынь хозяйки.
— Но даже когда она отказала Иверу и когда я встал на её защиту, твой сын не передумал! — разъярился я. — Незнание никого не оправдывает! Он попытался взять Айну силой в конюшне, а эти двое ему помогали!
Гутфрит пригрозил мне пальцем.
— До тебя дойдёт, Хинрик. Я хочу услышать Нилса.
Здоровяк закивал.
— Да, так и было. Сперва Ивер предложил девице мёда послаще, угощал. Хинрика за столом не было, он общался с тобой, вождь. Девица приняла ухаживание, и Иверу показалось, что она согласна провести вместе время… Он велел нам держаться позади. Повёл её показывать чертог и двор — она сама пошла с ним. Затем Ивер начал распускать руки. Она не согласилась лечь с ним, он был настойчив. Я видел всё издалека. Потом девица что–то ему сказала, Ивер ударил её и позвал нас, чтобы помогли затащить в конюшню.
Гутфрит перевёл взгляд на Айну.
— Что ты ему сказала?
— Что прокляну его на мужское бессилие, если посмеет до меня дотронуться, — ответила она. — Я же из юхри. На мой народ всегда нападали сверги, тунны и шоры. Мы умеем за себя постоять не только железом. В наших словах есть сила.
— Колдовство юхри сильно, — подтвердил начертатель. — Вполне могла и проклясть.
— Но моего сына это не остановило, — отозвался Гутфрит. — Очень на него похоже.
Нилс кивнул.
— Да вождь. А затем явился Хинрик. Ивер уже был зол и велел ему убираться. Хинрик оскорбил Ивера, и твой сын вызвал его на поединок.
— И как же Хинрик оскорбил моего сына?
— Обозвал Красоткой.
Несколько воинов в зале расхохотались. Гутфрит поднял руку, велев им замолчать.
— Бой был честным?
— Да, вождь. Хинрик одолел и ранил Ивера в честном бою. Мы призвали в свидетели Урсига, как сейчас.
Конунг кивнул.
— Стин. Есть что добавить?
— Нет, вождь. Кроме того, что я плохо разглядел бой. Мешал дождь.
Губы хиляка дрожали, словно он был напуган заклятием правды. Интересно, что он скрывал? Или что хотел скрыть?
— Хорошо. Айна, — обратился к ней Гутфрит. — Тебя же Айной кличут?
— Да.
— Так ты прокляла моего сына?
— Не успела. — Подруга дёрнулась, по её лицу пробежала судорога. — Но собиралась. Вмешался Хинрик.
Конунг тихо рассмеялся.
— Выходит, ты, Хинрик, спас моего наследника. И, быть может, спас весь мой род. Отсутствие одного глаза, полагаю, не мешает заделывать потомство.
Гутфрит поднялся, расправил меха свой роскошной накидки. На меня оскалилась безглазая волчья морда. Айна вцепилась мне в руку, и я поморщился от боли. Конунг принялся расхаживать вокруг трона, поочерёдно глядя на каждого из отмеченных руной. Покружив несколько раз, он устало закрыл глаза и остановился позади трона, облокотившись на спинку руками.
— Итак, я вижу следующее. — Он обвёл взглядом сидевших за столом. — Мой сын Ивер поступил непочтительно и неподобающе. Он оскорбил гостя, едва не обесчестил свободную женщину и нарушил правило не обнажать стали в доме во время праздника. Ивер мой сын и наследник, и именно поэтому я не стану его защищать. Он получил наказание, и его покарали сами боги рукой нашего гостя. Но для него все так просто не закончится. Хинрик, подойди.
Я вышел вперёд, не зная, чего ожидать.
— Да, вождь?
— Моего сына усыпили, и он не может сам принести тебе извинения. Поэтому я буду просить прощения у тебя от его имени. Какую виру, какую плату ты потребуешь, чтобы решить дело миром? Обещаю, и всё тому свидетели, что выполню любое желание.
Я пожал плечами.
— Я защищал свободную женщину. Её оскорбили, не меня. Пусть она и требует виру.
Конунг кивнул.
— Справедливо. Айна, что ты потребуешь? Особенно с учётом того, что я бы предпочёл сохранить сыну жизнь.
Девушка наградила меня тяжёлым взглядом и направилась к конунгу. Поравнявшись со мной, она тихо шепнула:
— Не мешай.
Я не понял, к чему она вела. Встав всего в шаге от конунга, которого так боялась, она холодно улыбнулась.
— Ты сам знаешь, как в этих краях наказывают за подобное. Но он не лишил меня чести, а потому будет жить. Я всё ещё под действием колдовства твоего начертателя, поэтому вот тебе моё главное желание. Не золота я хочу. Не земли. Не крови.
— Тогда чего же?
— Сделай меня служанкой в своём доме в Маннстунне. Хочу оставаться свободной, получать жалование и жить в чертоге конунга. Хочу служить лишь женщинам и помогать им. И если кто–то из твоих людей посмеет ко мне прикоснуться, ты сам отрубишь ему руки. Вот вира, которую я требую. Ты заберёшь меня с собой на своём быстром корабле. И сделаешь это на рассвете.