— Он пытается определить нашу позицию, — сказал Велунд.
— Кто это? «Отпрыск Хтонии»?
— Не думаю. Не узнаю тип частоты.
Земля наклонилась. Серебро и чернота перевернулись, а земля стала небом.
Шарроукин мельком увидел что-то в левой кормовой четверти, когда Велунд бросил десантно-штурмовой корабль в отвесное пике. Скорость была слишком высокой, чтобы четко разглядеть существо из меди и серебра. Похожее на паука и со слишком большим числом крючковатых конечностей. Какая-то машина, возможно, охотник-дрон или гибридный истребитель.
Велунд добавил двигателям мощности. С приближением земли мысли о незаметности забылись. Шарроукин потерял из виду их преследователя, когда инерция пике швырнула его стенку пилотской кабины. Гвардеец Ворона почувствовал удар высокой перегрузки под дых, и в глазах тут же посерело. «Грозовой орел» трясло, а по всей длине фюзеляжа разносился стон металла.
Железные Руки годами следили, как могли, за техническим состоянием корабля, но с теми ограниченными ресурсами, доступными им, ремонт боевых повреждений был в лучшем случае импровизированным. Сварочные швы разошлись из-за интенсивного маневрирования. Из лопнувшего кабелепровода посыпались искры, а из десантного отсека раздались аварийные сигналы.
Шарроукин почувствовал, как от корпуса что-то оторвалось.
Их окружила темнота неглубокого каньона с густыми и манящими тенями.
Звук сигнала от машины-охотника усилился до визга, и Велунд бросил «Грозового орла» в сторону.
Высотомер безумно закрутился. Мимо пронеслись зазубренные куски породы и валуны размером с танк. Безумно близко от кабины.
Шарроукин вдруг понял, насколько близко они были к земле.
Зашипела панель радиоэлектроники, и из вокса заговорил трескучий голос.
— Ложитесь на курс ноль-три-семь, — прохрипели слова, словно из горла, иссохшего за целую жизнь в пустыне. — Затем увеличьте тягу и снижайтесь на десять метров по моему сигналу, если хотите жить.
— Что за…? — начал Шарроукин.
Велунд не спорил, но просто толкнул ручку управления согласно инструкциям.
«Грозовой орел» резко нырнул в ответвление каньона, гораздо уже, чем до этого, и Шарроукину захотелось стань намного меньше. Воины Гвардии Ворона не страдали клаустрофобией, но это был пролет через ушко иглы на семидесятитонном самолете на высокой скорости.
Синусоида нырнула вниз, превратившись в ровную линию постоянного сигнала.
— Он захватил нас, — сказал Шарроукин.
Велунд кряхтел, стараясь маневрировать, но каньон был слишком узким, а земля — слишком близко.
— Мне некуда лететь, — сказал он.
Шарроукин, глядя через фонарь кабины, прищурился, заметив что-то впереди.
Чего здесь быть не должно.
Одинокая фигура, стоящая на отвесной скале. Окутанная такими глубокими тенями, что даже Гвардеец Ворона не смог разобрать детали, кроме хромированного шлема, который светился серебром, словно полумесяц. Что-то длинное и узкое на ее плече пришло в движение.
— Сейчас, — проскрежетал голос. — Вниз.
И снова Велунд не стал спорить, толкнув ручку управления вперед и отключив двигатели. Едва нос корабля опустился, устройство на плече фигуры выбросило светлый дым и вишнево-красное пламя.
Шарроукин инстинктивно пригнулся, когда стреловидная ракета пронеслась над «Грозовым орлом». Ее раскаленная спутная струя пролетела в двух метрах от кабины корабля, от чего на ней выступили пузыри. Шарроукин ожидал увидеть вспышку взрыва или почувствовать ударную волну, но ничего не произошло.
— Держитесь! — завопил Велунд, когда «Грозовой орел» совершил примечательную посадку на поверхность Луны.
Нос десантно-штурмового корабля смялся, верхняя часть согнулась, а фюзеляж разорвало по всей длине. Выступающие участки горной породы пробили одно крыло и развернули корабль. Он остановился с креном, как выброшенный на берег кит, в светлом облаке пыли. Из-под капота правого двигателя вырывались пары и охладитель, в то время как левое крыло повисло на нитях кабелей и тонком слое почерневшего металла.
Воины «Сизифея», пошатываясь, вылезли из дыры в корпусе на месте кормовой штурмовой рампы. Их черные доспехи побледнели от висевшей в воздухе пыли.
Кадм Тиро первым выбрался из обломков. Каждый шаг причинял ему боль, но он держал болтер наготове, осматривая глубокую борозду от их падения в поисках нападавших. Темноту над головой исчертили полосы света, на вершине каньона клубилась пыль от падающих обломков. К счастью, угол снижения «Грозового орла» и глубина каньона уберегли их от самых крупных фрагментов.