Кожа изжарилась, отслаиваясь мельчайшими частицами от черепа.
Один шаг, затем следующий. Не останавливаясь. Голова опущена. Пламя ревет на красной земле, выжигая поверхность горы. Он поднял взгляд, увидел склоны горы Пустошь, извергающей дым и огонь. Сквозь мучительную боль, терзающую его тело, Тарса улыбнулся. Он давно потерял всякую надежду снова увидеть Ноктюрн, но вот он здесь, приветствуя воина дома, как подлинного сына Вулкана.
Ярко светило пылающее солнце, и Тарса охнул, когда на его фоне пролетел силуэт орла. Его крылья сияли золотом в огненном свете.
Тарса никогда не видел ничего столько прекрасного.
Легионер тянул за собой тяжелый, вопреки внешнему виду, серебряный ящик, хотя больше не знал, что это такое. Все, что он знал — его доверили ему, и он должен донести его в целости и сохранности. Но ящик был слишком тяжелым бременем.
Слишком тяжелым для любого воина. Кто мог попросить Атеша об этом?
Но долгом каждого Саламандра было нести бремя, непосильное для других.
Держаться там, где падали другие, идти в пламя, когда другие отворачивались.
Всю окружающую действительность поглотили пламя и дым.
Его темная кожа облезла, плоть рассыпалась в окружающей адской буре, словно пепел, собранный из очага.
Но он продолжал идти. Ничто не остановит его. Ничто не могло остановить.
Он пошатнулся, вихрь перегретого воздуха грозил повергнуть его на колени.
Он не позволит.
Очередной шаг сквозь огонь, который убивал его с каждым отравленным вдохом.
Он шел в пламя и обжигающее атомное марево.
Орел сопровождал каждый шаг его пути, пока небеса горели, а земля плавилась. Каждый его шаг по склонам горы приближал его к дому, и он был рад этому, желая в последний раз взглянуть в лицо своему примарху.
Его нога поскользнулась, и Тарса опустился на одно колено.
Он попытался встать, но сила покинула его тело.
Как легко было бы просто лечь и умереть.
Но не таков путь Саламандров. Они жили ради огня, наслаждались вызовом встречать его каждый день. Быть сожженным означало понять, что ты жил.
Он услышал крик орла и с непокорным ревом Тарса поднялся. Бушующая вокруг него атомная ярость почти содрала с него кожу. Он сделал следующий шаг.
Еще два. Он снова поскользнулся, и в этот раз ему не подняться.
Но он не упал.
Его подхватил гигант в пылающем доспехе.
— Я держу тебя, брат, — сказал он.
Тарса посмотрел в лицо, такое же полуночно-черное, как и его собственное. Лицо Саламандра.
Но не обычного Саламандра. Это было лицо полубога. В ореоле огня и черных склонов горы, выковавшей его, с кузнечным молотом в одной руке и клинком в другой.
— Милорд… — прошептал Тарса. — Вы… живы.
— Да, Тарса, я жив, — сказал примарх Вулкан.
— Я видел вас, — сказал воин, отчаянно стараясь произнести эти последние слова. — На Терре… мертвого, но я верил. Я знал. Вулкан жив! Я знал, что вы… никогда… не оставите своих сыновей.
— Я не оставил ни одного из вас, — ответил Вулкан.
Тарса кивнул и попытался повернуться, чтобы передать свой груз, но у него не осталось сил.
Вулкан протянул руку и поднял серебряный ящик, словно тот ничего не весил.
В конце концов, он был примархом, одним из любимых сыновей Императора.
— Я… пытался… милорд, — сказал Тарса, последние угольки его души потускнели. — Я пытался доказать, что достоин вас.
Вулкан кивнул и сказал: «Однажды ты спросил меня, верю ли я в тебя. Помнишь?»
Тарса не вспомнил, но кивнул. Все ради своего генетического отца.
— Я сказал: «Ты пришел из огненной земли. Ты жил в свете пылающих гор. Да, я верю в тебя». Ты помнишь?
Всплыло воспоминание: жестокий гигант по колено в трупах.
Но теперь это не имело для Тарсы никакого значения.
Он услышал где-то рядом рев Огненного змия. Судя по звуку — большого.
— Я верю в тебя, Атеш Тарса, — сказал Вулкан.
Багровые глаза Тарсы потускнели, словно последний свет остывающей кузни.
Он снова услышал рев, растущий хор зверей Ноктюрна.
И ур-змии, обитающие в расплавленном сердце Ноктюрна, поднялись, чтобы отнести его домой.
Велунд держал энергию на низком уровне, выписывая «восьмерку» у южных склонов Геродота Омеги. Десантно-штурмовой корабль трясло от ярости вулканического извержения. Первый выброс был чудовищным, концентрированной волной перегретого газа и пламени