Он отвел корабль от склонов, инстинктивно испугавшись опустошительного пирокластического дождя из обломков и камней, но концентрация пламени и отсутствие обломков сказали ему, что это было не обычное вулканическое извержение.
Это пламя обладало всеми признаками катастрофической аварии на посадочной платформе.
Он увидел падающий трансорбитальный корабль, но надеялся, что пилот достаточно мастеровит, чтобы безопасно посадить его. Выброс пламени из кальдеры положил конец этой надежде и сжал холодной хваткой сердце Велунда.
Велунд сосредоточился на управлении десантным кораблем, в то время как Таматика сканировал вокс-каналы в поисках передач от братьев.
— Есть что-нибудь? — спросил Велунд.
Таматика покачал головой. Они оба могли представить разрушение, которое должно наполнить вулкан. Воины Легиона могли выдержать многое, но это…?
— Они выживут, — сказал Велунд, как будто сила его слов могла заставить вселенную уступить его желанию. — Они выживут.
— Да, Сабик, — согласился Таматика. — Они выживут.
10
Время умирать
Бегство
Выродки и чудовища
Гордость и благоговение наполнили Кадма Тиро, когда он смотрел, как Игнаций Нумен несет Атеша Тарсу и Магна Матер из атомной огненной бури, поглотившей трансорбитальный корабль. Саламандр упал на их глазах, и видеть приз, но не иметь возможности добраться до него, было сродни удару ножом в сердце. То, что Тарса дошел так далеко, было подлинным чудом, но Тиро понимал, что даже воодушевляющий клекот Гаруды не поможет ему дойти до них.
Игнаций Нумен тут же шагнул навстречу обреченному воину, сбросив руку Тиро с яростным рыком, в котором звучали одновременно скорбь и гнев.
— Я должен довести его. Он — наш брат.
— Ты умрешь, — сказал Тиро.
Нумен пожал плечами.
— Кто-нибудь из нас думал, что мы доживем до этого момента?
У Тиро не было ответа, и он смирился со свидетельством одного из самых самоотверженных поступков, которые встречал в своей жизни. Он видел, как упал Тарса и как его подхватил Железнорукий. Он видел, как Нумен держал умирающего Тарсу, почтив его жертву словами, которые никто из них не узнает.
И теперь Игнаций Нумен завершил путь Саламандра.
Ветеран, пошатываясь, вышел из растущей огненной бури. Его голова обгорела до кости от радиоактивного пламени. Он упал на колени рядом с Тиро и Шарроукином, позволив, наконец, телу Тарсы соскользнуть с его плеча, а Та'лаб Вите-37 взять у него Магна Матер. Они опустили ветерана на землю, и Тиро поморщился от вида его ран. Грудь Нумена превратилась в кошмар из расплавленного металла и почерневшей плоти. Изнутри влажно блестели кости и органы.
Гаруда спикировал из бури. За крыльями волочился дым и пыль.
Голова кибер-орла склонилась. Он тоже знал, что это конец.
— Она цела? — спросил Нумен.
— Не говори, — сказал Тиро. — Береги силы, чтобы выбраться отсюда.
— Она цела? — снова спросил Нумен, глядя мимо Тиро на Та'лаб Виту-37.
Она оторвала взгляд от показателей на передней части серебряного ящика и кивнула.
— Она цела.
— Хорошо, — сказал Нумен. — Думаю, теперь я умру.
Тиро сжал руку Нумена в воинской хватке. Он хотел сказать что-то значимое, чтобы почтить героическую жертву этого воина, высказать безграничную гордость и восхищение службой ветерана.
Но Игнаций Нумен был мертв.
— Нам нужно идти, капитан Тиро, — сказала Та'лаб Вита-37. — Уровень радиации растет.
Тиро проигнорировал ее, прижимая кулак Нумена к орлу его нагрудника.
— Я никогда не знал такого же сильного и бесстрашного воина, как ты, — сказал он. — Твое доверие было нелегко заслужить, но когда это произошло, оно стало нерушимым. Ты был истинным сыном Железных Ру…
— Ну же, — резко оборвала его Та'лаб Вита-37. — У нас нет времени на тоскливую сентиментальность.
В Тиро вспыхнул гнев, и он обратил его на Та'лаб Виту-37. Капитан резко выпрямился и схватил геноведьму за горло. Развернул ее и поставил на колени рядом с обгоревшими телами Тарсы и Нумена. Он мог сломать ей шею, чуть усилив нажим, и на кратчайший миг ему этого захотелось.
— Эти люди были героями, — проревел он. — Посмотри на них.
Тиро почувствовал легкое прикосновение к руке и повернулся. Шарроукин покачал головой.
— Возьми себя в руки, капитан, — сказал он.
Гнев Тиро резко сменился хорошо знакомой пустотой внутри. Боль от потери людей под его командованием, которая никогда не уменьшалась.