…Три недели 28-й полк стоял в селе Волки на Полтавщине. В ожидании эшелона на Дон казаки отдыхали. Здесь, в украинском селе, Михаил Кривошлыков встретил свою любовь, познакомился с молодой учительницей Степанидой Самойленко. Но коротким было их счастье. Дни летели быстро. В двадцатых числах ноября полк вместе с другими частями 5-й дивизии погрузился в вагоны для отправки на Дон. Прощаясь, Михаил обещал Стеше вскоре приехать и взять с собой… Этому не суждено было сбыться. Судьба сложилась иначе. Но до последних минут жизни Кривошлыков хранил в сердце своем чистое, искреннее чувство к украинской девушке.
Большие, грозные события разыгрывались вокруг. Из газет, от приезжих из Киева и Полтавы большевистских агитаторов узнавал Кривошлыков о подробностях происшедшего восстания в Петрограде, о том, что донские казачьи полки, находившиеся в столице, отказались прийти на помощь свергнутому Керенскому. Глубоко взволновал Михаила призыв Советского правительства к фронтовикам брать дело мира в свои руки и декрет II съезда Советов о передаче помещичьих земель крестьянским комитетам.
— Земли рядовых крестьян и рядовых казаков не конфискуются, — читал Кривошлыков слова ленинского декрета. Значит, и казаки и крестьяне теперь одна семья. Не должно быть вражды между ними. Мир придет в донские станицы. Скорее домой, принять участие в устройстве новой жизни.
Но с Дона шли тревожные вести. Там атаман Каледин поднял мятеж против Советской власти. В союзе с Украинской радой и другими казачьими войсками он готовил поход на Москву и Петроград. В Новочеркасск явились лидеры всероссийской реакции — Милюков, Гучков, Родзянко, генералы Алексеев, Корнилов, Деникин, Лукомский. При поддержке донского атамана они стали формировать Добровольческую армию — белую гвардию российской контрреволюции.
Калединщина становилась опаснейшим очагом гражданской войны, от которого исходила угроза самому существованию молодой республики Советов. К началу ноября в распоряжении главарей донской контрреволюции было 12 казачьих полков, 6 батальонов и несколько артиллерийских батарей. Из кулацких сынков, кадетов и гимназистов были сформированы карательные отряды Чернецова, Семилетова, Грекова. Всего предполагалось сосредоточить в области до 45 казачьих полков. Большие надежды атаман связывал с прибытием на Дон фронтовых частей. Однако по мере приближения эшелонов с фронтовиками к границам области надежды эти меркли. Командиры частей сообщали в Новочеркасск о падении дисциплины, повальном стремлении казаков оставить полки и поскорее разойтись по домам и даже об откровенно большевистских настроениях. Каледин нервничал: «Насколько раньше мы эти части ждали, — говорил он на круге, — настолько теперь они вызывают у нас тревогу и беспокойство относительно того, что они с собой принесут. С этой стороны я переживаю глубокую тревогу»[7].
И было отчего тревожиться. Ведь позиция казачьих полков, возвращавшихся с фронта, становилась решающей для всего хода событий на Дону. Вдосталь хлебнув военных тягот, сблизившись в окопах с солдатами из крестьян и рабочих, фронтовики прониклись общими для всех трудящихся заботами и чаяниями. Тянулись к новой, свободной жизни. Жадно слушали вести о декретах Советского правительства; призыв его к трудовым казакам брать на местах власть в свои руки, создавать Советы казачьих депутатов запал в души фронтовиков. Но цепко сидело и старое: иногородние не ровня казакам, земли им не уступим, порядки на Дону установим сами, без указки из Москвы… На этих настроениях играл Каледин. Преодолеть их было нелегко.
Части 5-й дивизии стали прибывать на Дон в последних числах ноября 1917 г. Они разместились в станицах и хуторах Донецкого округа. Штаб дивизии расположился в окружной станице Каменской. Сотня Кривошлыкова стояла в большом богатом хуторе Гусеве станицы Калитвенской.
Здесь было немало казаков, вернувшихся с фронта. Часто наезжали родственники и знакомые из Калитвы и Каменской, порой заглядывали и шахтеры с расположенных неподалеку Богураевских рудников. Чуть не каждый день получались новости, сильно волновавшие казаков. Стала известна телеграмма Каледина окружному атаману с приказом направить прибывшие фронтовые полки к Ростову, где шли бои с отрядами рабочих. Части 8-й дивизии предполагалось двинуть к северным границам области, откуда Дону угрожа-ли-де войска, посланные Советским правительством.