– Не солгать, – успокаивающе поправил он брата, – просто… не сказать всей правды. Если перед людьми воссядет некто в шафрановых одеждах, разве кто-то должен знать всю правду? Страх сгореть заживо сохранит людскую лояльность. Мы даже можем сделать несколько настоящих вачанов и заставить этих несчастных раскрыть наш секрет нашим же агентам. Они, конечно, сгорят от своего предательства. Но слухи об этом разойдутся, и языки замолчат.
– Хорошая обжарка позволяет прекрасно сохранить секрет, – согласилась Сатьябхама.
– Мы и так платим наминским жрецам, а значит, не потратим ни одной лишней монеты. И мы, конечно, провозгласим Новую Матхуру местом, где будут поклоняться веданскому пантеону. Жрецы-намины будут просто счастливы.
– Скажи «нет» Унни Этрал, – нараспев протянул Сатьяки.
– Вот именно. Веданским священникам весьма угрожают эти новые культы, восходящие на горизонте. Это нам поможет.
Акрур нахмурился: – Ну, ладно. Это может сработать.
– И для тебя же лучше, чтоб оно сработало, друг мой, потому что именно ты будешь отвечать за наш исход. Мы должны быть предельно осторожны, потому что всего один промах – и это будет для нас конец света!
– Я буду отвечать за исход?! – потрясенно и в то же время воодушевленно выдохнул Акрур. – Согласен, наиболее живым себя можно почувствовать, кладя руку в пасть льва. Но что, если она захлопнется?
– Не стоит беспокоиться об этом, сенатор. Я куплю тебе свиток, усмиряющий льва, – успокаивающе протянул Кришна.
– Ну, тогда ладно. Моя гильдия воров позаботится об этом. Думаю, на этом все. Я поддерживаю этот план.
Критаварман порывисто вздохнул, затем кивнул. Кришна повернулся к Балраму.
– Я тоже, ради нашего народа, – сказал Балрам. – Но учти, никакого сжигания невинных, чтобы провернуть твой обман с вачаном. Мы попросту оскверним наши души подобными играми.
– Хорошо, – измученно согласился Кришна.
– Но как будет называться этот город? – спросил Акрур.
– Алантрис, – ответил Балрам. Прошлой ночью Кришна сообщил ему, как называется остров.
– За Алантрис! – провозгласил Сатьяки.
Кришна покачал головой, его губы тронула легкая улыбка.
– Не Алантрис. – Его тревожно блестящие глаза обежали присутствующих. – Это наши Врата в Будущее. Он будет называться Дварка. Город Врат.
Шишупал
У Шишупала было одно из посещавших его прозрений, тот самый внетелесный опыт, когда он чувствовал себя как рыба, которую какой-то жестокий бог выдернул из спокойных вод озера, которое до сих пор было его вселенной.
Через два дня он должен был отправиться на сваямвар в Панчале, сразиться с героями Арьяврата и каким-то образом заполучить новую жену.
Не то чтобы он был не способен на такой подвиг. Он достаточно хорошо махал мечом. В конце концов, он был победителем Имперского Состязания, того самого турнира, в котором в настоящее время участвовал и дурачился его брат Дантавакра. Но Шишупал никогда не заставлял меч свистеть, дабы привлечь женский взгляд. Это казалось ему позированием и притворством. Он не обнажил меч, даже когда Кришна сбежал с его невестой. Как говорили некоторые – не без ее согласия. Были и те, кто говорил о похищении. Но сейчас имело значение лишь то, что неделю спустя Кришна женился на Рукмини.
После этого инцидента Шишупал в равной степени боролся со своими сомнениями и гневом по поводу произошедшего. Он особо не желал убить Кришну, но не возражал бы, если бы кто-то другой сделал это за него. И вот он снова направляется на еще один сваямвар, где, без сомнения, будет присутствовать Кришна, готовый в любой момент закинуть веревку в ту башню одиночества, где сидит панчаланская невеста, – на случай, если та постесняется воспользоваться для побега собственными шторами.
Почему я?
Эти удручающие мысли были прерваны летящим осколком, который едва не попал ему в голову и разорвал ткань знамени Магадха, расположенного позади него. Будучи кшарьем царской крови, он, чтобы наблюдать за Состязанием, занял место на верхних ярусах. Это была весьма выгодная позиция, но к ней добавлялся профессиональный риск получить удар топором и стрелой, случайно залетевшими с арены.
Победитель Конкурса получал милость императора и мог ожидать, что перед ним или перед ней распахнутся двери, которые обычно были закрыты, – особенно если это относилось к императорской службе. Схватка продолжалась уже несколько часов, и на поле осталось всего четыре воина. Повсюду валялись щепки – как семена на вспаханном поле во время посевной. Свет диковинно играл на помятой броне.