Ябу сказал:
- Это судно иностранное, не португальское, а пиратское, конфисковано со всем его содержимым. Все пираты приговорены к немедленной смерти.
Его рот остался открытым, когда он увидел, как пиратский вождь внезапно прыгнул на священника, сорвал деревянное распятие с пояса, разбил его на куски, бросил на землю, закричал что-то очень громко. После этого пират тут же стал на колени и низко поклонился дайме, а стража бросилась вперед, подняв мечи.
- Стойте! Не убивайте его! - Ябу был удивлен, что кто-то мог так нагло вести себя перед ним, проявляя такие плохие манеры. - Эти варвары непостижимы!
- Да, - сказал Оми, недоумевая, что могла бы означать эта сцена.
Священник все еще стоял на коленях, пристально глядя на обломки креста. Все смотрели, как он поднял трясущуюся руку и подобрал оскверненное дерево. Он сказал что-то пирату тихим голосом, почти мягко. Его глаза закрылись, он сложил пальцы в пригоршню, губы его медленно задвигались. Пиратский вожак стоял, не двигаясь, перед сбившейся в кучку командой. Его бледно-голубые глаза смотрели не мигая, как у кошки.
Ябу сказал:
- Оми-сан. Сначала я хочу пойти на корабль. Потом мы начнем. - Его голос стал хриплым, когда он представил удовольствие, которое он пообещал себе. - Я хочу начать с того низенького рыжеголового в конце строя.
Оми наклонился ближе и понизил свой возбужденный голос:
- Пожалуйста, извини меня, но этого раньше никогда не бывало, господин. Ни разу с тех пор, как сюда пришли португальцы. Разве распятие - не их священный символ? Разве они не были всегда особо почтительны со священниками? Разве они не преклонялись перед ними в открытую? Совсем как наши христиане. Разве священники не имеют над ними абсолютной власти?
- Давай о главном.
- Мы все не любим португальцев, господин. За исключением наших христиан, а? Может быть, эти новые варвары большего стоят живыми, а не мертвыми?
- Как?
- Так как они особенные. Они антихристиане! Может быть, умный человек может найти способ использовать их ненависть - или неверие - к нашей выгоде. Они ваша собственность, делайте с ними, что хотите. Да?
"Да. И я хочу их пытать, - подумал Ябу. - Да, но это удовольствие можно получить в любой момент. Слушайся Оми. Он хороший советчик. Но можно ли ему сейчас доверять? Нет ли у него тайной причины так говорить? Подумай".
- Икава Джиккья - христианин, - услышал он голос племянника, назвавшего его ненавистного врага - одного из родственников и союзников, - который властвовал к западу от него. Разве этот мерзкий священник не живет там? Может быть, эти варвары дадут вам ключ ко всей провинции Икава? Или, может быть, Ишидо. Может быть, даже к господству над Торанагой, - добавил Оми деликатно.
Ябу внимательно изучал лицо Оми, пытаясь определить, что скрывается за ним. Потом его глаза вернулись к кораблю. Он не сомневался теперь, что корабль послан ему богами. Но был ли это дар или наказание?
Он отложил свои удовольствия ради безопасности своего клана.
- Я согласен. Но сначала освободи этих пиратов. Научи их манерам. Особенно его.
x x x
- Хорошенькая смерть для Иисуса! - пробормотал Винк.
- Нам следовало бы помолиться, - сказал Ван-Некк.
- Мы только что прочитали одну.
- Может быть, нам лучше произнести другую. Великий Боже на небесах, я бы мог выпить пинту бренди.
Их запихнули в глубокий погреб, один из многих, где рыбаки хранили высушенную на солнце рыбу. Самураи прогнали их толпой через площадь, вниз по лестнице, и теперь они были заперты под землей. Погреб имел пять шагов в длину, пять в ширину и четыре в высоту, с земляными полом и стенами. Потолок был из досок, перекрыт футом земли и имел одну дверь с лестницей.
- Слезь с моей ноги, проклятая обезьяна!
- Убери свою рожу, собиратель дерьма! - сказал Пьетерсун добродушно, Эй, Винк, отодвинься немного, ты, беззубая старая задница, ты и тах захватил места больше всех остальных! Боже мой, я бы выпил холодного пива! Отодвинься!
- Не могу, Пьстерсун. Мы здесь сидим плотнее, чем сельди в бочке.
- Это адмирал. Он занял все пространство. Дайте ему пинка. Разбудите его, - сказал Маетсуккер.
- А? В чем дело? Оставьте меня. Что вы хотите? Я болен. Я лежу. Где мы?
- Оставьте его. Он болен. Ну, Маетсуккер, встань ради Бога. - Винк сердито поднял Маетсуккера и оттолкнул его к стене. Для них не было мест", где можно было бы лечь или просто удобно сесть. Адмирал, Паулюс Спилберген, лежал, вытянувшись во всю длину под дверью с лестницей, где было больше воздуха, его голова покоилась на связанном плаще. Блэксорн облокотился о стену в углу, глядя на дверь в верху лестницы. Команда оставила его одного и с трудом очистила для него место, так как они хорошо знали из долгого общения с ним о его настроении и копившейся взрывной силе, которая всегда скрывалась под его спокойным внешним обликом.
Маетсуккер потерял терпение и ударил Винка кулаком в пах.
- Оставь меня одного, или я убью тебя, ублюдок! Винк бросился на него, но Блэксорн схватил их обоих и оттолкнул так, что они ударились головой о стенку.
- Заткнитесь вы все, - сказал он мягко. Они послушались. - Мы разделимся на смены. Одна смена спит, вторая сидит, и еще одна стоит. Спилберген лежит до тех пор, пока не сможет сидеть. В углу будет гальюн.
Он разделил их на смены. Когда они перераспределились, стало более удобно.
"Мы должны будем выбраться отсюда в течение дня или же ослабеем, подумал Блэксорн, - когда они принесут обратно лестницу, чтобы дать нам пищи или воды. Это будет сегодня вечером или завтра ночью. Почему они поместили нас сюда? Мы не опасны для них. Мы могли бы помочь дайме. Поймет он это? Для меня это был единственный способ показать ему, что наш настоящий враг священник. Поймет ли он? Священник понял".
- Может быть. Бог и сможет простить тебе твое богохульство, но я нет, сказал отец Себастьян очень спокойно. - Я не успокоюсь до тех пор, пока ты и твой дьявол не будут уничтожены.
Пот каплями сбегал по его щекам и подбородку. Он вытер его рассеянно, прислушиваясь к происходящему на палубе, как всегда, когда он был на борту и спал или был свободен от вахты и ничего не делал, так, чтобы попытаться услышать опасность до того, как что-то случится.