- Он очень интересный человек, Кири-сан. Он стал более чем просто полезен нашему господину.
- Я слышала об этом. Я хотела бы послушать обо всем - о нем, о землетрясении, обо всех ваших новостях... Ах да, завтра вечером официальный прием в честь дня рождения госпожи Ошибы устраивает господин Ишидо. Конечно, вас пригласят. Я слышала, что собираются пригласить и Анджин-сана. Госпожа Ошиба любопытствует, как он выглядит. Вы помните, наследник один раз с ним встречался. Вы тогда тоже в первый раз его увидели?
- Да. Бедняга, так его будут показывать, как пойманного кита?
- Именно. - И Кири невозмутимо добавила: - Вместе со всеми нами. Мы все пленники, Марико-сан, нравится вам это или нет.
Урага изо всех сил торопился вниз по переулку в сторону моря. Ночь была темная, небо - звездное и ясное, воздух свеж. На нем была свободная оранжевая одежда буддийского священника, неизменная шляпа и дешевые соломенные сандалии. Позади него располагались склады и высокое, почти европейского типа здание миссии иезуитов. Он завернул за угол и удвоил скорость. Группа серых, несущих факелы, патрулировала берег. Он вежливо замедлил шаг, приближаясь к ним, хотя и сохраняя обычный для священников высокомерный вид. Но самураи не обратили на него внимания.
Он уверенно шел по берегу мимо вытащенных из воды рыбачьих лодок. Легкий ветерок доносил густые запахи с моря и с берега, отлив был в самом разгаре. По берегу и в зоне отлива разбрелись ночные рыбаки, - при свете факелов они, словно светлячки, охотились на рыбу с острогами. В двухстах шагах выше - верфи, пристани, обросшие ракушками. У одной стояло прикрепленное канатами судно с европейскими обводами и китайскими парусами, над ним развевались флаги Португалии и компании иезуитов; у сходен с факелами толпились серые. Урага переменил направление, чтобы обойти корабль, направился обратно в город, удалился на несколько кварталов, пересек Девятнадцатую улицу, повернул в извилистый переулок и снова вышел на дорогу, ведущую к пристани.
- Эй, ты! Стой! - послышался приказ из темноты. Урага остановился, внезапно испугавшись. Серые вышли на свет и окружили его:
- Куда направляешься, священник?
- В Восточную часть города, - запинаясь, объяснил Урага, у него вдруг пересохло во рту. - К нашим ничиренским святыням.
-- А, ты ничиренин, да?
Какой-то самурай грубо заявил:
- Я не из этих. Я дзен-буддист, как и господин генерал.
- Дзен... ах да, дзен лучше всего, - откликнулся другой. - Хотел бы я хоть что-нибудь понимать в этом. Слишком трудно для моей старой головы...
- Он немного потлив для священника. Почему так потеешь?
- Вы имеете в виду, что священники не потеют?
Они посмеялись, кто-то поднес факел к нему поближе.
- А с чего бы им потеть? - ударился в рассуждения грубый самурай. - Они только и делают, что спят весь день и развлекаются всю ночь: с монашками, детьми, собаками, сами с собой - со всем, что они могут получить, и все время набивают брюхо едой, хотя ее и не зарабатывают. Священники - паразиты, все равно что блохи.
- Эй, оставьте его!
-- Сними шляпу, священник!
Урага окаменел:
-- Почему? И чем вам плох человек, который служит Будде? Будда не сделал вам ничего дурного.
Самурай воинственно вышел вперед:
- Я сказал - сними шляпу!
Урага повиновался. Его голова была свежевыбрита, как это делают священники, и он благословил ками, или духа, или озарение Будды, которые побудили его принять дополнительные меры предосторожности, на случай, если его остановят за нарушение комендантского часа. Всем самураям Анджин-сана еще начальством пристани было приказано оставаться на судне - по распоряжению свыше.
- У вас нет никакой причины вести себя так грубо, - заявил он с не осознанной им самим властностью иезуитов. - Служение Будде - почетно, и становиться священником - обязанность каждого самурая в конце жизни. Или вы не знакомы с Бусидо? Где ваше воспитание?
- Что? Вы самурай?
- Конечно, я самурай. Как бы иначе я осмелился говорить с самураем о плохих манерах? - Урага надел шляпу. - Лучше бы вы патрулировали, чем приставать и обижать невинных священников! - И он заносчиво, с высокомерным видом удалился, хотя у него и дрожали колени.
Самураи некоторое время смотрели ему вслед, потом один сплюнул:
- Священники! Тоже мне - самураи!
- Он прав, - угрюмо произнес старший. - Где ваши манеры?
- Я виноват. Прошу извинить.
Урага шел, очень довольный собой. Ближе к галере он опять стал осторожничать и даже прятался в тени здания. Потом, решившись, выступил на освещенную площадку.
- Добрый вечер, - вежливо приветствовал он серых, которые слонялись у сходен, потом добавил религиозное благословение: - Наму Амида Бутсу. Именем Будды Амида.
- Спасибо. Наму Амида Бутсу. - Серые пропустили его беспрепятственно. Им было приказано пропускать на берег всех чужеземцев и самураев, кроме Ябу и его телохранителей. О буддийском священнике, который плыл на этом корабле, указаний не было.
Сразу ощутив сильную усталость, Урага поднялся на главную палубу.
- Урага-сан! - тихонько окликнул его Блэксорн с юта. - Идите сюда.
Урага прищурился, привыкая к темноте. Он увидел Блэксорна и, почувствовав запах немытого тела, отдающий латунью, догадался, что вторая тень принадлежит другому чужеземцу, с непроизносимой фамилией, который также знал португальский язык. Он почти забыл этот чужеземный запах, который был частью его жизни. Анджин-сан - единственный из встреченных им чужеземцев, который не вонял, - это сыграло свою роль в решении служить у него.
- Ах, Анджин-сан! - прошептал он и пробрался к нему, коротко поздоровавшись с десятью самураями, охранявшими палубу.
Он подождал внизу лестницы, пока Блэксорн сделал знак, приглашая его подняться на ют.
- Все прошло очень...
- Подождите, - тихонько предупредил его Блэксорн и показал на берег. Смотрите туда. Дальше, около склада. Видите его? Нет, немного севернее, вон там, теперь видите? - Тень слегка сдвинулась, потом опять исчезла во тьме.
- Кто это был?
- Я следил за вами с того момента, как вы появились на дороге. Он крался за вами. Вы его не заметили?