Не ушибся, мелкий?
Залитая кровью рукоять ножа под лопаткой...
Ох, сколько раз тебе говорил - будь осторожней, малыш!
Мальчишка обмяк и потяжелел.
Устал? Ничего... скоро пойдём домой...
Холодно...
- Эй, очнись! Какаши!
Холодно...
Трясут и трясут. Оставьте.
Холодно...
Глава 9
Очевидно, что у разных людей потребность в самоактуализации выражается по-разному. Один человек желает стать идеальным родителем, другой стремится достичь спортивных высот, третий пытается творить или изобретать. Похоже, что на этом уровне мотивации очертить пределы индивидуальных различий почти невозможно.
Абрахам Маслоу
Сёши и проблемы
Темно... или я не вижу?
Голову больно... Ударился?
Не помню...
Что я делал?
Я?..
А точно. Мы пришли в Узушио... и...
Были внизу... а потом на нас напали какие-то козлы, а я...
Я рвал кого-то зубами... С полным ртом чужой кровищи.
И рычал от досады, что нельзя дотянуться до какой-нибудь жилы покрупнее.
Почему?..
М-м?..
...Неожиданное нападение. Испуг! И рефлексы, вдолбленные Ирукой.
Не бояться! Не мешать! Найти укрытие! Следить за окружающим! Избегать опасности! Последнее было самым сложным. Слишком много всего и разом!
Я даже не пытался разглядеть передвижения шиноби, просто отбежал подальше в сторону и сжался за торчащим камнем. Хорошо, что помощь пришла быстро. Двойник Какаши прикрывал меня во время боя. Он бросился в бухту почти одновременно со взрывом и швырнул меня в глубину!..
Пламя разливалось над поверхностью, а я болтался в прохладной солёной толще, отчаянно надеясь, что полыхает там не нефть и не масло. Вынырнул, когда в груди уже пекло...
Но ядовитая гарь - плохая замена воздуху! Кашель меня едва не утопил, но уроки Умино не дали сорваться в панику и барахтанье. Защитить глаза, рот и нос мокрой тканью! Задержать дыхание! Покинуть задымлённое место! Сдерживаясь, чтобы не дышать отравой, я стянул куртку и прижал к лицу - стало немножко легче. Выбрался на берег и поплёлся прочь, туда, где виднелся просвет в дыму.
И тут меня схватил какой-то придурок с ножом!
Я его даже не видел! Только почувствовал чужую лапу на лице и острое лезвие под челюстью, а потом меня буквально скрутило от боли и ярости!
Нечем дышать? Да кого волнует?!!
Инстинкт самосохранения взял отпуск. Зубами и когтями изничтожить гада, посмевшего тыкать в меня железом! Крутой, да?! Ходи в бронежилете, падла!! Какаши и Гай бессильно замерли, и от этого я бесился ещё больше.
А потом была короткая боль в спине.
И знакомое ощущение падения в темноту.
Перепуганное сознание пыталось не впустить предательскую мысль, но в голове уже забилось бессвязное.
Опять... умер.
Снова потерял... Всех. Потерял...
Больше их не увижу. Никогда. Не увижу...
А может, это сон? Пусть лучше сон!
Не надо! Ну, за что? Простите, ну простите!
А может, я просто ранен?..
Ну, пожалуйста! Так мало побыли вместе.
Опять умер...
Карусель обречённых предположений и просьб, обращенных неизвестно к кому, вертелась без остановки. Страх и надежда крошили остатки самообладания, попеременно отламывая кусок за куском. Наверное, я бы так и соскользнул обратно в беспамятство, но неожиданный звук меня встряхнул.
Шаги.
Уверенные мужские шаги. Приближаются не быстро, словно с другого конца длинного коридора.
Кто там? Он идёт ко мне? Позвать на помощь?!
- М-мм...
И это мой голос? Даже кровь в ушах шелестит громче.
Кое-как разодрав слипшиеся ресницы, я попробовал поморгать. Без толку. Темно и ничего не видно, но судя по ощущениям, лежу навзничь. Лица и тела что-то касается. Собравшись с силами, немного перекатил тяжелую голову. Висок затопило тягучей болью. Нос царапнуло. Ткань? Я потянулся её убрать и не смог пошевелить рукой.
- Пожалуйста, помогите...
Отстой какой-то! Сам себя не услышал.
Шаги совсем рядом. Остановились. К шороху ног добавился шелест бумаги.
Да к чёрту всё!! Мне просто надо понять!
Умер я или потерял сознание? Это тело - оно моё или чужое?!
И как это сделать, если не хватает сил пошевелиться?
Я попробовал прислушаться к себе. М-мм... Ощущения? Поганые. Голова болит. Висок дергает - там, похоже, рана. С пальцами что-то не то... Не знаю. Грудь сдавливают какие-то тряпки, мешают дышать. Руки-ноги неподъёмные... Не знаю. Не чувствую! Не знаю!!..
Тихо, спокойно... Не паниковать. Продышаться. Собраться и подумать. Наверняка есть способ понять. И я его обязательно вспомню...
Вспомнил!
Я - это я! Сёши!!
И это обалденно здорово!!!
Ещё раз лизнул пересохшее нёбо.
Моё! Перепутать такое невозможно.
Пасть на ощупь совершенно точно моя. И нёбо и зубы. Островатые, почти не сточенные, молочные зубы. Все мои двадцать!
Интересно, меня оживили? Или я просто не умер? Наверняка, нет! Просто сознание потерял, а показалось, что... Да точно показалось!..
Я жив! Жив!! Живой! Живёхонький! Просто поранился!..
В мыслях царил радостно-озадаченный кавардак, но телесных сил не прибавилось. Я не хотел терять сознание, пока хоть что-нибудь не прояснится. И потому тихо лежал, соображал и слушал.
Минуту за минутой. Шаг, шаг, стук, шаг, скрип, шаг...
Я знаю, что этот человек высокий и худощавый. Откуда?
Что со мной случилось? Что сделать, чтобы привлечь его внимание?..
Недоумение росло. И пить хотелось всё больше.
- Томоки!
Окрик прозвучал так резко, что я вздрогнул. А спустя пару секунд тишины, услышал торопливое шуршание новых шажков.
- Туточки я, данна-сама!
Звонкий молодой голос с каким-то нелепым деревенским выговором. В Конохе так даже дворники не говорят. И "данна-сама"... хозяин? Или всё же господин?.. Непривычно.
Зато я уловил двойное эхо. Похоже, мы в большом зале.
- Куда ты подевал ещё один белый образец?
Голос был мне незнаком и странен. Долгие гласные скрипели по согласным, словно по песку. Обладателю этого голоса могло быть равно как тридцать, так и пятьдесят. Хрипотца же казалась скорее природной, чем простудной.
- Э-э-э... как бы так сказать... а помер пятьдесят первый, - звонкий заторопился, объясняя. - Вы уж простите, данна-сама! От вашего последнего средства они совсем не в себе были. Рвались, как зверята! Вот эти двое... удавили братца и промеж собой сцепились. Так у сорок шестого башка разбита, а у сорок седьмого пузо вскрыто, мало не до кишков!
- И куда ты смотрел? - в шершавом голосе обозначилась равнодушная угроза.
Звонкий робко возмутился:
- Так ведь они ночью, затеялись, сволочи такие! Этот поцелее будет, данна-сама, я уж подлатал его, как смог. Пузо-то не страшно для опыта...
И почему я совершенно не удивлён?
Может немного растерян, но так... слегка.
Клоны. Они сейчас говорят о моих долбаных клонах!!
Выходит, я всё-таки умер.
И круг замкнулся.
Снова образец. Снова лаборатория. Снова на столе.
Вот...!!
"Данна-сама" с ворчанием сдирал тряпки, которыми меня обмотали. Пару раз я вякнул от особо грубых рывков, но это его не остановило. Брякнуло стекло и на рану щедро плеснули чем-то пузыристым. Ссадину защипало. Зато шипучка растворяла тянущую кровяную корку и мне немного полегчало.
- Каждый из этих образцов стоил значительно дороже тебя, Томоки-кун, - недовольно проскрипел "Данна-сама", - а теперь они и вовсе уникальны. Советую порадеть за благополучный исход этой пробы, иначе ты знаешь, на ком я проведу следующую. Твоя голова, Томоки, почти такая же пустая, как у них, и вполне подойдет.